Неужели с тех пор ребенок умер? И был ли он вообще? Или Джейн просто не стала признаваться, что у нее есть дочь? Дорис озадаченно посмотрела на Тоби.

– Простите, а это имеет отношение к вопросам трудоустройства?

«Почему Джейн никогда не говорила о ребенке?»

Внезапно Тоби осенило:

– Как она выглядит?

– А разве вы с ней не беседовали? Вы же сами ее видели…

– Как она выглядит?

Опешив от резкого тона, Дорис несколько секунд молча смотрела на посетительницу.

– Она… э-э… она совершенно обычная. Ничего особенного.

– Какого она роста? Какого цвета у нее волосы?

Дорис встала.

– У нас есть групповая фотография, мы делаем такие каждый год. Я вам ее покажу.

Она повела Тоби по коридору, где в рамочках висели фотографии, под каждой стояла дата съемки. Первые были сделаны еще в 1981 году – наверное, в год открытия «Уэйсайда». Дорис остановилась перед цветным снимком двухлетней давности и внимательно вгляделась в лица.

– Вот, – сказала она, указав на женщину в белой униформе. – Это Джейн.

Тоби всмотрелась в лицо на снимке. Женщина стояла с левого края; пухлощекое лицо улыбалось, форменная шапочка топорщилась над массивным полным телом.

Тоби покачала головой:

– Это не она.

– Могу вас уверить, – возразила Дорис. – И наши пациенты подтвердят. Это точно Джейн Нолан.

– Мы подобрали девчонку в Норт-энде, – сообщил патрульный. – Свидетели видели, как ее бил какой-то парень, пытаясь затащить в машину. Она истошно орала, и они остановились, чтобы помочь. Мы приехали раньше других полицейских. Девчонка сидела на тротуаре с подбитым глазом и рассеченной губой. Она сказала, что ее зовут Молли Пикер.

– А что за парень бил ее?