Очертания отца и костра тоже стали размываться.

— Подожди! — крикнул Алексей — Я уже отвоевался!

— Это тебе не мне нужно говорить. — голос Григория стал едва слышным, хотя говорил он, надрывая глотку — Придётся мне пока путешествовать по долине смертной тени без тебя. А ты живи! Надеюсь мне удастся встретить…

Костёр исчез, Алексей погрузился в абсолютную темноту, но всё же он услышал последний голос отца, который на сей раз звучал прямо в голове: «…твою маму.».

Алексей Никитин очнулся, резко вдохнув полные лёгкие воздуха. Он снова был в вальере Долгорукой, но вместо кошачьей морды, над ним нависло вполне человеческое молодое лицо. Часть груди на уровне сердца сильна болела, как будто по ней молотили кулаком.

— Хух! — Сергей Драгунов с облегчением сел на песок и вытер выступившую на лоб испарину — Я думал, что потерял тебя.

Полковник полиции с трудом приподнялся на локтях и посмотрел на своего спасителя.

— Что произошло?

— Подоспел в последний момент перед тем, как одна из этих мохнаты шавок ухватила тебя когтями, — объяснил он — Застрелил её, затем остальных. Но у тебя отказало сердце. Пришлось делать массаж и искусственное дыхание.

Никитин ухватился за сердце.

— Это ты называешь массаж?

— Так он не подействовал. От отчаяния я даже кулаком зарядил. Помогло.

Алексей Никитин неуклюже перевернулся и встал на ноги.

— Всё тоже, сердце. А Долгорукая говорила, что вылечила, мол любит только здоровые игрушки.

— В таком возрасте и в таких условиях даже здоровые не выдерживают. А ты видимо тут настолько долго, что началось истощение.