Таис вздохнула, сорвала несколько стебельков и почувствовала толчок в плечо. Это был Вар, он махнул внушительным пучком трав и сообщил, что набрал уже достаточно.
– Тебе уже не надо надрываться. Просто вставай и иди дальше. Я сам все сделал.
– Может, я тоже хочу. Мне нравится работа. – И Таис как ни в чем не бывало сорвала еще несколько невзрачных фиолетовых цветочков.
– Я заметил, что иногда люди чересчур обожают физическую деятельность. Мой профессор говорил, что это потому, что труд делает жизнь более яркой и более продуктивной. Он говорил, что когда-то труд из обезьяны сделал человека, хотя еще он говорил, что на самом деле было не так.
– Ты внешне ведь похож на профессора, да? Ты же сделан похожим на его сына? – уточнила Таис.
– Да, на самом деле я очень похож на сына профессора: те же глаза, брови и лоб. А сам Даниэль больше всего походил на отца. Я просто его копия, я как настоящий человек.
– Профессор вложил в тебя частичку своей души, вот что. Он сделал тебя таким потому, что сам был настоящим человеком. Сам умел любить и дружить, и поэтому он заложил в тебя такие программы. Слышал же песню Виктора Цоя? Там поется, что
Таис поднялась, посмотрела на слепящее солнце:
– Не всегда люди бывают плохими и не все превращаются в монстров. Иногда люди остаются людьми. Все, что нужно для этого, – все у нас уже есть.
– Главное, чтобы ему не поменяли программы, – скептически заметил Федор.
– Ему не собирались ничего менять, – подошла мама Надя. – Его хотели уничтожить. Синтетикам не нужны роботы, хранящие любовь.
– Вот там что за фрукты? – спросил вдруг Федор и ткнул пальцем в одиноко стоящее дерево, полное странных мелких ягод черного цвета.
– Это ягоды, дикая шелковица, – заулыбалась мама Надя. – Это очень кстати. И компот будет вкусным, и наедимся вдоволь. И Грише принесем. Пошли, только после нее будут черные пальцы. Не вытирайте об одежду.