– Это ты про какое общество? Про деревню дураков или про Макса? – не сдержалась и съехидничала Таис.

– И они тоже явились носителями определенной информации. Пусть негативной, но все же.

– А после Валёк, значит, больше привязался к играм, чем к Нитке? Чувства пропали, правильно?

– Жаль, что любовь к играм не прокатила. – Федор поморщился и поставил на край трапа пустую кружку.

– А представь, как бы мы сейчас жили, если бы большинство из нас больше любило игры, чем людей? – Таис посмотрела на Федора так, словно произнесла какую-то чушь.

Чувство вины тут же отпустило. Она, слава богу, не решает, кому жить, а кому умирать и кто достоин нормальной жизни. Потому и винить себя не собирается.

– Не хочу представлять. Чего нет, того нет, – быстро ответил тот.

– Зато мы теперь все в безопасности, и носителей вируса среди нас нет. Пришельцы избавили нас от него, спасибо им, конечно.

– Это да. Пришельцы нас избавили от вируса, но не избавили от самих себя. Дело ведь не в вирусе, Тай. Дело всегда в нас. Все находится в нас, ты же помнишь? Помнишь старую песню Цоя? Ничто не изменилось. Если мы выпустим своих внутренних зверей, мы опять начнем уничтожать планету. И тогда снова появятся высшие и что-нибудь напустят на нас. Межгалактические миротворцы начеку, можно сказать.

– Мы с тобой, Федька, будем всегда любить друг друга, правильно? И по-другому быть не может.

– Правильно. Мы будем любить всегда. И, значит, никто не сможет больше отобрать у нас ни нашу планету, ни друг друга.

Солнце по-прежнему наливалось красным, и небо пылало закатными красками. Шумел ветер, и бежала река.