– Слушаюсь, сержант.

– Ну пойдемте, господин Дворжак.

Застава, как и комната, занимаемая сержантом, на Алексея не произвела впечатления. Все выглядело топорным, порядка куда меньше, чем в том же крумлском форте. Но если этих парней не смогли сковырнуть арачи, то главную свою функцию, оборонительную, застава выполняла исправно.

Сев за стол, Грибски сковырнул сургучные печати и начал перебирать сложенные листы. Он задержал взгляд на одном из них, внимательно с ним ознакомился и, чертыхнувшись, отбросил в сторону. Закурил трубку с ароматным табаком, внимательно посмотрел на Алексея и спросил:

– Вы имели в виду этот приказ? О помиловании трех моих подчиненных?

– Я вижу, вас не радует то, что кто-то смог получить помилование по приказу генерал-губернатора.

– А чему тут нравиться. Вы привезли приказ об их помиловании, а я готов отправить донесение о дезертирстве.

– Чьем дезертирстве?

– Вот этих троих, – постучав пальцем по листку с приказом, ответил сержант.

– Ничего не понимаю. Какое может быть дезертирство, если о них чуть ли не легенды ходят по всему пограничью? – Алексей едва не сорвался на крик и даже привстал со скамьи.

– У черных шевронов еще и не такое бывает. А чего вы так всполошились, господин Дворжак?

– Но… но… Как же так?.. Я же…

– Так у нас ничего не получится. – Грибски в очередной раз выпустил густое облачко дыма и покачал головой. – Пока вы толком все не объясните, дельного разговора не выйдет. Итак, господин Дворжак?

– Один из них – мой старый друг, которого я считал погибшим. Как только выяснилось, что он жив, я обратился к одному знакомому в военном ведомстве Новой Рустинии, чтобы доподлинно выяснить его судьбу. Он, когда узнал о том, кто мой друг, тут же придумал поощрение для черных шевронов, зарекомендовавших себя с лучшей стороны.

– Вот такую амнистию? – прищурился сержант.

– Именно. Теперь черные шевроны за отличную службу могут быть помилованы до истечения срока.

– И друг ваш, как я понимаю, Варакин? У вас очень похожий акцент.

– Да. Сергей. А теперь вы объясните, как человек, о котором тут ходят легенды, вдруг решил дезертировать?

– Теперь объясню. Дело в том, что у шевронов нет без вести пропавших. Если никто не может подтвердить их смерть, то их объявляют дезертирами и назначают за их голову награду в тысячу крон. Именно по этой причине в рустинской армии практически нет дезертиров.

– Кто без вести пропал? – недоуменно переспросил Алексей. – Сергей? Вы толком рассказать можете?