— Я все равно тебя вытащу, слышишь?!

Тяжелая створка закрылась за спиной, уничтожив все звуки. Я осталась наедине с тишиной и пустотой, а за следующей дверью меня и вовсе ожидал сатана.

Зашипел воздух. Я ощутила какой-то медицинский запах. Заложило уши от перепада давления.

Дверь в серебряную камеру убралась в сторону.

Я вошла внутрь.

Глава 7 АПОГЕЙ

Глава 7

АПОГЕЙ

В камере было холоднее, чем в недостроенном пентхаусе. Я словно опять очутилась в палатке на высоте пяти тысячи метров. Все то же самое. Холод. Молотобойные удары сердца. Человек, сидящий в кресле. Черный дым, змеящийся вокруг. Только вместо серой палаточной ткани — серебряные листы, тускло отражающие четыре источника света на потолке.

Я сделала шаг к креслу.

Никакого волнения. Никакого страха. Только сердце сильно колотится: его удары, кажется, передаются даже сквозь стены. Состояние, близкое к смерти. И это не образное выражение, потому что черный дым чарвати и есть смерть в концентрированном виде.

Мне казалось, что едва я окажусь в камере, как Молох набросится на меня и примется уничтожать. Но происходило обратное. Он меня игнорировал. Не замечал. Я сделала еще шаг к креслу. Белоснежная ткань, обтягивающая голень, погрузилась в чумовую гарь, плавающую в воздухе, но та откатилась, словно волна.

Он не хотел связываться со мной.

Или не считал нужным.

Но ему придется. Потому что он ненавидит, когда вслух произносят его имя.

— Молох! Чарвати! — громко произнесла я. — Выйди из человека и явись передо мной, создание тьмы!

Тело отца вздрогнуло. Метки на теле почернели. Лицо сморщилось. Из-под опущенных век и рта стал выползать дым более густой и плотный, чем плавал вокруг. Характерный запах усилился. Воздух задрожал.

Дым струился вокруг меня, иногда дотрагиваясь, тяжело толкая в плечо или спину. Наконец между мной и сидящим в кресле отцом возникло тяжелое темное облако. И снова, как в прошлый раз, громовой голос раздался из его недр:

— Зачем ты позвала меня? Я умерщвлю тебя одним выдохом!

— Есть разговор.