— Что застыл? Кого ждешь? — здоровяк положил мне руку на спину и толкнул вперед, нарочито сильно, чтобы я по-любому сделал пару шагов.

Такое поведение меня не удивило, еще при рукопожатии стал ясен его типаж. С начало вяло выставил кисть вперед, сам, отворачивая голову в пол-оборота, а стоило мне обхватить его пальцы как он, чуть крутанул кисть, и плотно сжал пальцы, начал давить, при этом говоря приятные слова по типу: «Как я рад, что вы зашли». Хватка у фермера оказалась стальной, словно тисками зажал, когда я уже не смог сопротивляться, и был в паре секунд от гримасы боли, бугай отпустил. Самодовольно лыбясь. Что там нам говорят психологии, пренебрежение и доминирование, альфа самец на своей территории во всей красе. Ну, ну. Не валяйся вчера ночью у меня в ногах заплаканная женщина, он бы у меня в своем говне захлебнулся бы, рыдая как ребёнок, еще и мамочку звал бы. Сила она ведь не только физическая бывает.

Его лапища снова уперлась мне на спину, и он практически втолкал меня в ближайший сарай. Я прищурился, привыкая к темноте, зима у нас в этом году выдалась не пойми какая, с утра солнечно, днем дождь, ночью вообще мороз. Вот и сейчас на улице, вовсю сияло небесное светило, пытаясь выжечь остатки снега, что умудрился нападать за ночь. Но черные тучи на подходе, так что дождю быть, хотелось бы снега, но с нашим везением только дождь.

В сараи брусчатки уже не было, зато воды хватало, ботинки противно про чавкали в грязи. Гадство теперь фиг очистишь. Осмотрелся, трактор, уже не новый, но и не из наследия Советского Союза. Тут же сеялка, плуг и косилка, и все остальное, требуемое для полноценного использования трактора модели Белорус. И еще воняло соляркой, ажно в горле заскребло. В других помещениях запахи были приятные, где пахло деревом, где зерном или моющим средством, а тут вонище. Получаться не все так ровно как мне поначалу показалось.

— Ну, все увидел, все запомнил? — съязвил он, подходя к металлическому столу, заполненному каннами с соляркой.

— Да.

Я сместился за косилку, положив правую руку на предплечье левой, готовясь растянуть пространство.

— Ну, колдуй, снимай порчу, — сарказм так и лился желчью, — колдунишка.

Света из дверного проема хватало дабы увидеть, как его потряхивает, а лицо налилось дурной кровью. Пены разве что во рту не хватает, а так все признаки бешенства.

— Обворовать меня решил тварь. Ходишь, высматриваешь. Я вас тварей за версту чую. Ты у меня сейчас кровью умоешься. Руки тебе по локоть обрублю.

Теперь понятно, откуда такое радушие и прогулка с объяснениями, что где и как лежит. Он собирал злобы, накручивал себя, укрепляя свою веру, что нашел вора. И не важно, насколько логично будут звучать мои оправдания, это уже не имеет значение. Он нашел жертву, и готов карать по своей справедливости. Вон даже топор приготовил, и выход блокировал.