Подошло двадцатое ноября. Снег лежал не только в горах, но и на улицах. Ехать особо не хотелось — на работу-то ходила с трудом, и куда исчезла прежняя деловитость? Но при полном параде вышла в гостиную (ночевали на руднике в квартире Толумана) и накинула шубку из голубых песцов, подаренную отцом маме. Элиза надела соболью, подарок Рогны. Аметисты замечательно шли к ее темным волосам и золотисто-желтому платью. Кэти пришлось выбрать красное, хотя Морион был прав: на черном платье бриллиант смотрелся потрясающе. Ничего, и так королевский вид.

С любопытством поглядывала в окно: на чем за ними приедут? Глайдер не очень подходил для подземного мира. Может, на упряжке из драконов?

Подъехала довольно обычная машина и посигналила. Вышли.

Эмблема с дракончиком или чем-то похожим действительно была на радиаторе, а машина вблизи оказалась внушительной и громоздкой. Толуман присвистнул:

— Да это «Century», машина для японского императорского дома. Такая была в Магадане у бывшего Координатора.

Из-за руля вышел пожилой коренастый водитель с сединой. Поклонился мужчинам, неловко поцеловал ручки дам. Подмигнул Кэти:

— Меня зовут Кемень. Я когда-то сопровождал вашего отца, вот мне и выпала честь везти вас.

Кэти улыбнулась: — Благодарю. Отец говорил о вас (вспомнила об этом только сейчас).

— Извините, нам пришлось заменить задние сиденья на диван для троих. Боюсь, будет неудобно. Хотя ехать недалеко.

Худощавого Толумана посадили в середине, так что по сторонам оказалось просторно даже в шубах. Сиденья были обтянуты приятной на ощупь тканью, на окнах кружевные занавески. Кемень сел за руль, Матвей рядом, и автомобиль плавно тронулся.

— Вы сами делаете автомобили? — поинтересовался Толуман.

— Нет, — ответил Кемень, — они неудобны в туннелях, а на поверхности дорог мало. Эту купил наш агент в Токио, для специальных случаев. Ну а как доставить — дело техники.

Несколько прохожих, оказавшихся на улице, провожали машину взглядами. Повернули к началу серпантина, и короткий бетонированный съезд уперся в скалу. Тотчас в ней открылся знакомый, освещенный опаловым светом туннель.

— Для вас все устраивает господин Морион, — сказал Кемень. — Очень талантливый, хотя и молодой. Когда его вижу, вспоминаю вашего отца.

Кэти моргнула.

Поездка и в самом деле оказалась короткой: опаловое мерцание сменилось пышностью мрамора и самоцветных светильников — вестибюль был просторен и напоминал богато украшенный вокзал. Интересно, за сколько километров они оказались от Усть-Неры?..

Дверцы им открыли девушки в золотистых нарядах, шубы повесили на золотые крючки, по полу скользили золотые змейки, и вообще золота было столько, что хватило бы на солидный участок Великой северной магистрали. Элиза досадливо прикусила губу, ее платье терялось в этом великолепии.