Реген работает во всю, поднимая температуру тела. Я смог вдохнуть, толпа, что орала, вдруг притихла и все уставились на меня. А я, отплевываясь от песка, медленно, оттягивая время, чтоб реген поработал получше, поднимался. Поднимался и смотрел на своего противника.
— Эй, малыш, ты чего, умереть пришел? Это не по правилам, — Фердинанд смотрел на меня с удивлением и беспокойством.
— Одним ударом меня никто не завалит, я сплюнул в последний раз и кивнул судье.
— Малыш, гордыня излишня, это был хороший бой.
— Это есть хороший бой, Астерий, — кивнул быку, признавая его крутость.
И мы сошлись снова, гнев мешал мне осторожничать. Я подходил почти вплотную, но вдруг понял, что это правильно. Он слишком высокий, руки слишком длинные, он не может работать на сверх близкой дистанции. А я могу. Бык быстро сообразил и начал работать локтями и коленями, чертов Муай–тай! Мы били друг друга не останавливаясь, он блокировал мои удары, пропускал пару и начинал бить сам, я уклонялся, иногда жестко блокировал колено на прямых руках, но каждый такой блок отдавался хрустом в моих локтях, слишком силен.
Мы оба начали выдыхаться, коровятина запыхтел как паровоз и я усилил натиск. А затем увидел улыбку. Видели как коровы улыбаются? А я видел.
Мне в печень влетел кулак, второй кулак прилетел по ребрам и когда я чуть нагнулся от удара — в подбородок ударило поездом. Ну, коленом. Но как будто поездом.
Я снова отлетел и ударился об барьер арены.
— Не вставай, малыш, ты хорошо сражался.
Ответить я не смог. Челюсть выбита, или сломана. Но начал подниматься.