– Но тогда это будет означать…

– Да, это будет означать несколько вещей. И одна – это то, что мы вернем себе имя. А другая – то, что Альберико будет править Ладонью. Почти наверняка еще до конца года.

Дэвин пытался это осознать. «Если мы собираемся их уничтожить, мы должны уничтожить их обоих», – вспомнил он слова принца, сказанные в охотничьем домике Сандрени, когда сам Дэвин прятался на чердаке.

– А если ей удастся это сделать? – спросил он.

Алессан пожал плечами. В голубом и белом свете лун его профиль казался созданным из мрамора, а не из плоти.

– Скажи мне сам. Сколько людей из провинций будет сражаться против Империи Барбадиор за короля, который вступил в брак с морями Ладони через женитьбу на морской невесте родом с этого полуострова?

Дэвин задумался.

– Многие, – ответил он наконец. – Мне кажется, многие будут сражаться.

– Мне тоже так кажется, – согласился Алессан. – Тогда возникает следующий вопрос: кто победит? И следующий: можем ли мы как-нибудь повлиять на это?

– А мы можем?

Алессан взглянул на него и лукаво улыбнулся:

– Я всю жизнь прожил с верой в это. Очень скоро мы сможем проверить.

Тут Дэвин прекратил расспросы. От сияния двух лун было очень светло. Вскоре Алессан прикоснулся к его плечу и указал другой рукой вперед. Дэвин увидел высокую темную массу земли, поднимающуюся вдали из моря.

– Кьяра, – сказал Алессан.

Вот так Дэвин впервые увидел этот остров.

– Ты тут уже бывал раньше? – тихо спросил он.

Алессан покачал головой, не отрывая глаз от темной горы на горизонте.

– Только во сне, – ответил он.

– Она идет! – закричал кто-то на верхней мачте корабля из Азоли, пришвартованного рядом с ними; этот крик был немедленно подхвачен и понесся от корабля к кораблю вдоль гавани, превращаясь в нетерпеливый рев.