Отто.

— Ты чувствуешь что-нибудь Элхор? — Эдвин принюхивался к воздуху и будто пытался ухватить невидимую веревку.

— Слабая ниточка ведет на северо-запад. Но она вот-вот оборвется, мы не сможем найти по ней что-либо. Как у тебя, кошка?

— Прекрати звать меня кошкой! Я тоже ничего не чую. Головешка?

— Разве что кошатиной пованивает — оскалился Карим.

— Ммм… кажется я давно не жарила головы кентавров!

— Кажется я давно не откусывал хвосты форвалакам!

Эти двое с самого начала не поладили. И, думается мне, причиной тому была ревность.

Я молча стоял в стороне, наблюдая как мои спутники пытаются найти хоть что-то, что помогло бы нам встретиться с рыцарями междумирья. Мы находились в лесу у роскошного шатра. Там же находилось несколько могил, среди которых покоился император Совании. Да уж, скверно вышло, такой высокий человек, и так бесчестно захоронен. Но Элхор знает, что делать. Нельзя допускать обострения политической обстановки.

Вереск плюхнулась на стул рядом со мной.

— Ты не скорбишь? — полюбопытствовал я.

— По поводу? — ее отношение ко мне было нейтральным, я же надеялся с ней подружиться, потому что люблю кошек.

— Ну, ты столько лет служила главнокомандующей, а тут ее убили.

— Знаешь, Эванхель конечно была замечательной женщиной, пусть и строгой, но каких-то теплых чувств я никогда не питала. Меня продали ей как раба еще в детстве. Когда она узнала, что я форвалака, то швырнула в тренировочный лагерь. А там уже… победка за победкой и я уже командир корпуса.

— Вот оно что. — не ожидал я такой короткой истории.

— Ну, а ты? Не боишься?

— Чего? Душелова? Смерти? Альбедо? В последнее время как-то многовато поводов для страха.

— Да всего. Элхор рассказал мне твою историю. Мне жаль, что тебе пришлось столько всего пережить, а сейчас… Тебя не страшит мысль о неминуемом конце?