Лев стеснялся лишь грустных историй. Ему казалось, что слёзы, проступающие на лицах людей, слушающих их, его вина. Вина как рассказчика, никчёмного исполнителя. Маленький сын своего отца ещё не понимал глубины и загадок природы эмоций взрослых людей.
Но неприглядному Хатори он не боялся испортить настроение протяжными мрачными песнями, так подходящими их эпохе паровых машин, грязных улиц и коррумпированной власти. Лев запел:
Заметив, как стёрлась улыбка друга отца, предвкушавшего бодрящую песнь, малыш затих:
– Я сбился, ещё вначале, пропустил первое четверостишье.
Боевое настроение пожилого механика улетучилось, но Хатори всё же хвалебно потеребил Льва по голове:
– Грустные песни тоже нужны, – вместе с отцом гость направился к выходу. Уже когда дверь была затворена, Лев услышал другие слова друга Сато. – Ты же помнишь этот короткий стих? Малыш переделал его, но зачем ты позволил ему читать подобное?
Также малыш услышал и ответ папы:
– Я исправлю все по возвращении. Лев мне, действительно, как сын.
Эпизод 2: Брошенный
Эпизод 2: Брошенный
Дверь закрылась, а знакомые голоса удалились и окончательно стихли. Лев остался один в мастерской Сато. Ему было не впервой проводить время среди недоработанных автоматонов, заводных игрушек, бесконечных деталей, маслёнок, которые механики так не любили находить пустующими.
Да и занятия имелись. Лев осваивал детские книжки, иногда принимался за те, что папа держал подальше. Вне зависимости от того, какую литературу изучал малыш, он мог увлекаться часами. Но не тогда, когда Сато не было дома.
Сынишка владельца мастерской прекрасно знал Хатори, но не доверял ему. Лев осознавал, что папа вернётся с ярмарки, всё будет хорошо. Но тревога без своего отца рядом, заставляла внутри постоянно что-то дрожать и расходиться в диссонансе со здравым смыслом.
Сато не мог быть кровным родителем Льва, малыш понимал это столько, сколько себя помнил. Но кровь и плоть не решают всего, не определяют уровня привязанности и возможной заботы.
Куклы и другие механизмы в разной степени разработки не могли прочувствовать эмоции Льва, но ведь он не игрушка. Он – сын Сато, может и не по крови, но сын!
Почему папа не взял его на ярмарку?
«Хатори и отец уже успели уйти от дома, – понимал подошедший к двери малыш. – Но я знаю, где ярмарка! Знаю дорогу к реке, я догоню!»
Лев хотел удивлять отца не только своими песнями и грамотой. Больше всего он стремился показать приёмному родителю свою трепетную заботу и тепло своего сердца. Холод снаружи не мог остудить его пыл.