— Я не смогла с тобой связаться — что случилось? — Эмилия мельком взглянула на высокую сестру битвы, в которой с удивлением узнала канониссу — расположение лилий на броне и характерная татуировка возле левого глаза выдавали в ней командира, хотя она и не носила знаков отличия, а на спине, вместо символа ордена, красовался реактивный ранец, который был поврежден в бою. Канонисса была высокой женщиной, но не дотягивала целой головы до роста Хвата. Похожа на ту дылду, подумала Эмилия, косясь на сестру битвы, внутри нее сама собой зародилась неприязнь.

— Рация сломалась. — Ответил Хват. — Я ее выбросил.

— Мог бы взять у того, у кого она работала — ты командир, ты должен командовать отрядом, а не лезть в самую гущу битвы.

— Я и командовал, ты что, не слышала? — усмехнулся тот.

— Это ты про свой вопль? — Эмилия нахмурила брови. — Мне на секунду показалось, что возникло какое-то сумасшествие в ваших рядах — вы все действовали как один, одновременно пошли в бой и победили. Даже меня чуть-чуть зацепило, я прямо ощутила вашу сплоченность. — Комиссар вопросительно смотрела на Хвата, ожидая ответов.

— Это было не сумасшествие, а связь родов. — Хват посмотрел на Эмилию. — Под этот боевой клич наши предки когда-то ходили в битву, я его просто вспомнил.

— Как это вспомнил?

— Вот так. — Пожал плечами огрин. — Он словно всегда сидел во мне, в моей памяти, — он вдруг задумался, — странно… я ведь… но как?… хм, странно.

— Ты о чем? — не поняла Эмилия.

— О своем, об огринском. — Хват мягко похлопал ее по спине и перешел на свой родной язык. — Канонисса все еще идет за нами и прислушивается? Ты понимаешь меня?

— Да. — Кивнула Эмилия. — Не весь, но понят.

— С тобой еще нужно заниматься, жаль, что твой учитель погиб, но мы подберем тебе другого.

Эмилия вдруг напряглась и опустила глаза в землю.

— Он стал превращаться прямо на моих глазах — это было страшно. Нос провалился, лицо изменялось, это уже был не Болтушка, а нечто среднее между огрином и мутантом, а может быть и демоном, а потом Гора… раздавил ему череп. Руками. — Эмилия вдруг всхлипнула — ее оставила эйфория боя и она превратилась в того, кем всегда была — не волевого комиссара, который не показывает страха перед подчиненными, а простую девчонку, которую вдруг кинули в мясорубку войны. И хотя они была дочерью своего народа и знала про врагов все, но знать и видеть это разные вещи, а уж окунуться и вкусить все прелести битвы, это вообще за гранью. Хват все это знал и единственное, что он мог сделать — это подбодрить комиссара.

— Не печалься, такова его судьба. Лучше уж пусть он умрет от руки родича, чем от выстрела лазгана или снаряда автопушки. Но его душа не была пожрана демоном — тот просто не успел. Я на это надеюсь и Болтушка когда-нибудь возродится в семени его рода. — Хват посмотрел куда-то вдаль. — Я в этом уверен — я знаю.