– Что за вино у вас, Монтгомери? Просто с ног сшибает.

– Да, я тоже, кажется, отключился. Вставайте, Романьяк, пора на турнир. Вы поедете со мной?

– Нет, – покачал головой Франсуа, отчаянно пытаясь проснуться, – что-то мне нехорошо, так что я, пожалуй, отправлюсь к себе.

Он встал и, слегка покачиваясь, пошел к двери.

– Удачи вам, граф.

* * *

Раненого короля со всеми предосторожностями перенесли в замок Турнель, куда тут же был вызван хирург Амбруаз Паре. Эскулап, внимательно осмотрев рану, пришел к неутешительному выводу: спасти короля может лишь чудо. Но на него еще надеялись: виднейшие хирурги проводили исследования голов преступников, срочно казненных в Шатле, вонзая в глаз обломки копья, чтобы получить картину возможных повреждений. Амбруаз Паре прооперировал короля, углубив рану и попытавшись удалить крошечные щепочки от копья. Но все было напрасно – мозг Генриха был поврежден безвозвратно. Король пребывал в агонии, стоны доносились из его спальни, даже когда он был без сознания.

Франсуа мучило чувство вины. Боль, которую испытывал Генрих, казалось, передавалась и Романьяку. Нельзя было даже исповедаться: как объяснишь священнику, что ты, переселившись в другое тело, чужими руками сознательно убил короля?

Екатерина неотлучно находилась у его постели, Диана же заперлась в своих покоях, не отваживаясь показаться на глаза королеве. Для обеих потекли дни мучительного ожидания, наполненные страхом, тревогой и отчаянием. На четвертую ночь Генрих пришел в себя и попросил ускорить венчание своей сестры Маргариты с герцогом Савойским. Его желание было исполнено, и через пять дней была сыграна свадьба, больше похожая на похороны: гости не в силах были веселиться, многие дамы откровенно плакали. На следующее утро, после десятидневной агонии, Генрих умер, успев, к великому облегчению Франсуа, приказать, чтобы графа де Монтгомери не преследовали.

– Судьбы не избежишь, – прошептал король и отдал богу душу.

* * *

Диана была уничтожена. Екатерина, приказав ей вернуть подаренные королем драгоценности и замок Шенонсо, более не стала ее преследовать с условием, что при дворе бывшая фаворитка никогда не появится. В день смерти супруга королева облачилась в черные одежды, ставшие новым символом траура, и до конца жизни его уже не снимала.

Королем стал пятнадцатилетний Франциск, старший сын Генриха и Екатерины. Все понимали, что править страной он не сможет – не только в силу возраста, но и потому, что был нездоров. Его мучили постоянные головные боли, заложенность носа и шум в ушах. Физические страдания привели к неврозу, Франциск стал раздражительным, резким и властным, государственные дела его совершенно не интересовали. Екатерина поручила заботы о нем де Гизам, которым новая королева, юная Мария Стюарт, приходилась племянницей.