Вот только, его слова не были адресованы к с трудом стоявшему Алатору. Он обращался к смертному, который еле переставлял ноги и, опираясь на копьё, шёл по оставляемому Всадником кровавому следу.

От брони Арлекина не осталось практически ничего. Мощные наплечники были оторваны, как и нагрудник… У него, остались лишь латные перчатки, держащие исходящее тусклым тёмным пламенем копьё и изломанный шлем, через дыру в котором виднелся глаз, полностью окутанный во тьме.

Догнав ползущего Всадника, Арлекин поднял ногу и резко опустил её на его спину, заставив издать хриплый вздох. Силы Войны покинули его, ведь вся ранее пролитая бойцами и безумцами кровь испарилась. Но и сам Адам лишь на силе воли держался в сознании, терпя разрывающую тело боль.

— Я же сказал, что убью тебя… — холодно произнёс Арлекин и ударил Всадника, заставив его перевернуться на спину. — Смотри на меня, — встретились их взгляды. — Ты сдохнешь, и когда отправишься к своему хозяину, передай ему, что скоро я приду и за ним.

Услышав слова смертного, Кхар сжал челюсть, а затем открыл рот и хрипло засмеялся. Его забавляло невежество этой никчёмной души, решившей, что она всемогуща!

Слушая хриплый смех, Арлекин поднял копьё и резко воткнул его в голову Войны, обрывая радость Всадника.

— За Масаши… — пробормотал Адам, отпуская древко копья и делая несколько шагов назад.

Но только он сделал подобное движение, как вдруг ноги перестали его слушаться и он упал там, где стоял.

Его тело более не было покрыто тёмным венами и доспехами, а глаза возвращались в первозданный вид. Но именно из-за того, что Арлекин отпустил силу первозданного Хаоса, он ощутил отдачу в полной мере. Всё его естество выворачивалось наизнанку, от чего он с трудом успел перевернуться на живот и, встав на четвереньки, изрыгнул содержимое желудка. Он видел перед собой тёмную пульсирующую кровяную жижу, которая, казалось, была жива!

— Э-это ещё что такое?… — хрипло пробормотал Арлекин, а затем эта жижа стала перетекать на его руку, распространяясь по всему телу.

Но не успел он удивиться и воспротивиться подобному, как ощутил, что боль отступает… Приятный холодок стал заполнять каждую его рану, заставляя Арлекина облегчённо вздохнуть.

«Дерьмище случается…» — произнёс он про себя, вновь перевернувшись на спину.

Его глаза неотрывно смотрели на синее небо, которое освещали яркие лучи солнца, вернувшего свой прежний цвет. Он чувствовал, как лёгкие забиваются пыльным воздухом, от которого ему хотелось кашлять… Но его силы настолько иссякли, что он не был способен даже на подобное действо.