Он взял сестренку за руку, и они побежали.

– Вы должны были их заметить, – говорил Дженнаро Гранту, который вел его к выходу из технического бункера. – Их тут собралось десятка три. Компи! Мне пришлось забраться в кабину грузовика, чтобы от них отделаться. Эти твари облепили все ветровое стекло. Сидели там и каркали, как стервятники. А когда вы пришли, они все убежали.

– Они питаются падалью, – пояснил Грант. – На тех, кто движется и выглядит сильным и способным за себя постоять, они не нападают. Они набрасываются только на мертвых или на умирающих – словом, на неподвижную добычу.

Дженнаро и Грант поднимались вверх по лестнице, к выходу из здания.

– А что случилось с тем раптором, который на вас напал? – спросил Грант.

– Даже не знаю… – ответил Дженнаро.

– Он ушел?

– Я не видел. Мне удалось от него удрать, наверное, только потому, что эта зверюга была ранена. Я так понял, Малдун прострелил ему ногу, ящер забрался сюда и здесь сидел и истекал кровью. А потом… Не знаю. Возможно, он ушел в джунгли. Возможно, где-нибудь подох… Я не видел.

– А может, он и до сих пор где-то здесь, – сказал Грант.

Ву смотрел через окно на рапторов, бегающих за оградой возле гостиницы. Они все еще как будто играли – вполсилы напрыгивали на изгородь, делая вид, что нападают на Элли. Животные «играли» так уже довольно долго – Ву подумал, что даже слишком долго. Казалось, велоцирапторы стараются отвлечь на себя внимание Элли точно так же, как девушка пыталась отвлечь на себя их внимание.

Генри Ву всегда плохо понимал мотивы поведения динозавров. Вообще-то, это его не слишком и интересовало – ведь поведенческие аспекты были лишь вторичными по отношению к структуре ДНК, так же как выработка белков. Невозможно точно предсказать поведение животных и тем более невозможно его контролировать – разве что очень грубыми способами. Такими, например, как создание искусственной зависимости от определенных пищевых компонентов, путем внедрения в ДНК дефектных генов, отвечающих за выработку некоторых ферментов. Однако, в общем и целом, поведение животных практически невозможно даже понять, а уж тем более – предугадать. Определить поведение животного по структуре его ДНК нельзя. Это абсолютно невозможно.

Поэтому работа Генри Ву с ДНК динозавров была исключительно эмпирической. В каком-то смысле это была грубая и неквалифицированная работа – как если бы современный мастер взялся чинить антикварные механические часы своего прадедушки. Ву имел дело с материальным реликтом далекого прошлого, с предметом, созданным из старинных материалов и по старинным методикам. Если эта штука вдруг заработает, современный человек просто не сможет понять, почему она действует. Ведь древний механизм уже много раз подвергался всевозможным усовершенствованиям в процессе эволюции – в течение многих веков и даже геологических эр. И точно так же, как современный часовой мастер исправляет антикварные часы буквально наугад, не зная заранее, будут ли они работать после такого ремонта, так и Генри Ву вносил исправления в ДНК динозавров, не зная заранее, как это отразится на поведении животных – в лучшую или в худшую сторону. Поэтому Ву брался вносить исправления в ДНК, только когда налицо были грубые отклонения в поведении – когда животные почему-то бездумно бросались раз за разом на электрифицированные изгороди и явно не обучались их избегать или, например, когда динозавры по неясной причине сильно терлись боками о стволы деревьев, до крови раздирая себе кожу. Такие отклонения в поведении заставляли Генри Ву снова садиться за «чертежную доску» и заново строить цепочку ДНК.