– Ты врёшь мне, сука! Я не умру так просто!

– Хорошо, как знаешь! Я ухожу! – равнодушно сказала Сая, вставая.

– Бл*ть! Гадство! Не хочу умирать! – заскрипел зубами Тор.

– Решай! Становись таким как мы или умри! – жёстко сказала девушка, пристально на него глядя.

И тут Тор заплакал, заплакал жалобно, беспомощно, как ребёнок.

– Почему? Почему всё должно быть так?! Я не хочу умирать! – шептал он.

– Потому, что жизнь – это боль! – холодно проговорила Сая.

– Решайся! У тебя больше нет времени!

Слёзы текли по щекам юноши, он отвернулся от неё и прошептал едва слышно.

– Я не хочу умирать!

– Хорошо! Да будет так! – Сая обнажила руку и вытащила нож. Через пять минут она вышла в коридор и сказала уставившимся на неё Лисе и Химико.

– Он заснул! Не буди его несколько часов! И спасибо тебе Хими! Без тебя он давно бы умер! Пойдём, Лиса!

* * * * * * * * * * *

– Братик, почитай мне! – правая дверь фургона была распахнута настежь, Лилиана залезла с ногами на сиденье и требовательно смотрела на сидевшего верхом на отбойнике Бориса. Когда они ехали на базу за арматурой, он спросил её, видит ли она его.

– Очень хорошо! – отвечала девочка.

– Вокруг тебя золотая аура и ты очень красивый! – серьёзно добавила она. И сейчас она смотрела на него так, словно не была слепа, но Борис уже понял, что её зрение как-то связано с теплом излучаемым живыми или неживыми организмами. Если же предметы были холодными, Лилиана совершенно не видела их и могла легко наткнуться на стену или шагнуть в яму. Её зрение можно было назвать тепловидением. Накануне вечером, в его квартире, Лилиана вначале отказалась от ужина, и долго сидела на кухонном стуле, выпрямив спину и сложив руки на коленях. Шварц пытался уговорить её лечь спать, но девочка никак не реагировала на его слова, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом. В конце концов, Шварц сдался и пошёл спать. Борис тоже лёг, но заснуть всё не получалось. Шаркая старыми тапками, бабка проковыляла в туалет, на обратном пути, выключила свет на кухне и, бормоча что-то себе под нос, удалилась в свою комнату. Квартира погрузилась во тьму, Борис представил себе Лилиану, сидящую на стуле в этой темноте и ему стало не по себе. «Да она всё равно слепая!» – раздражённо подумал он, однако сон всё не приходил. Наконец, злясь на себя, он поднялся, натянул джинсы и отправился на кухню, включил свет, Лилиана сидела на том же месте, словно одеревенела. Борис почесал заросший дневной щетиной подбородок. «Что же мне с тобой делать?» Вдруг девочка зашевелилась, покопалась в висевшей на плече маленькой сумке, достала книжку размером с половину альбомного листа и, поколебавшись секунду, робко протянула её Борису.