– Ким, чёрт бы тебя побрал!

– Да всё я уже, успокойся. За тобой ведь прибираю!

У Кима в руках что-то задымилось, он быстро бросил это внутрь салона красивого автомобиля и побежал в нашем направлении, не преминув при этом пнуть труп командира, развалившийся на дороге рядом с передним колесом. Как только он добежал до грузовичка и залез на место водителя, внутри чёрной машины сразу же вспыхнула маленькая звезда. Большой белый шар на мгновение засиял подобно Солнцу, ослепляя всех, кто сидел напротив этого представления, а затем последовал глухой, но громкий хлопок – и автомобиль моментально вспыхнул ярким пламенем, охватившим каждую его деталь. В своей ненасытной ярости пламя накинулось даже на труп рядом с машиной и начало его жадно пожирать, засасывая в общий адский котёл.

– О-о-ого, красота! – воскликнул Ким. – Каждый раз, как в первый. Люблю я это дело.

– Оно и видно, что как в первый, – язвительно заметила Фина.

– Но-но, сестрёнка, в следующий раз будешь тогда сама термуху поджигать. Только смотри, чтобы брови не спалила.

– Ну, ты же спалил.

– Где? – испуганно спросил парень.

– Где-где, на голове! Сам посмотри, – улыбаясь, ответила Фина.

– Ё-моё, и правда, подпалил чуток, – воскликнул Ким, глядя в зеркало заднего вида и трогая себя за брови.

– Ничего, братец, ты же «как в первый раз», – продолжала издеваться Фина. – Поехали уже, отец заждался.

– А эти что? Всё ещё пучеглазят? Ты им деблокатор вколола? – спросил парень, заводя дребезжащий от старости двигатель.

– Вколола, конечно. Пока ничего, сидят, молчат.

– Эй, ребятки, давайте оживайте быстрее, безвольные статуи нам в интерьер не нужны. Хватает моей сестрицы. Хе-хе.

– Очень смешно, Ким, ну очень…

Старый автомобиль с цистерной стремительно рванул с места, объехал сгорающий дотла сгусток из расплавленного металла и направился обратно на восток, откуда мы так старательно спешили убраться. Ещё с момента яркой вспышки я снова стал ощущать вес собственных мыслей, мягкое покалывание кончиков пальцев и первые ростки своей сильной воли, которая с треском проламывала бетонные стены нейроблокаторов и разрасталась, словно сорняк на пустующей грядке. С каждой секундой я всё больше пробуждался из небытия, возвращался из бездны, где не было ничего, кроме спокойствия и безмятежности, в мир, полный горя и отчаяния. В какой-то момент я даже пожалел, что навсегда не остался тем овощем, кому на время стала безразлична собственная судьба и остального мира в целом. Мне снова захотелось стать свободным от обязательств и клятв, быть независимым от всех и существовать только для себя, но это чувство испарилось так же быстро, как и возникло, улетучилось словно наваждение. В момент, когда почти всё, что было Стилом, снова вернулось в мою полную власть, я почувствовал острый укол безумия. Мне показалось, что я начал сходить с ума. Эти люди, странная машина, вся карусель событий промчались так быстро перед моими глазами, вспыхнули как отставшее воспоминание, что я ничего не успел понять. Я сидел на тесном заднем сидении, неспособный пошевелиться, мои мысли в бешеном темпе метались по всей голове и пытались осмыслить, понять, что же произошло с того момента, как я почувствовал укол в шею, и до того, как мы очутились в машине каких-то психопатов, хладнокровно убивающих солдат. При этом они не ощущали сочувствия или жалости, скорее шутили, дурачились, как маленькие дети, воспринимали всё происходящее как простую шалость, игру без всяких обязательств. Неужели они не задумывались о последствии своих поступков? Мне немного удалось повернуть голову, чтобы посмотреть на Киру и на периферии зрения я заметил, что она тоже встревоженно глядит в мою сторону.