Больше не было Алисы Сахаровой, которая всегда знает, что она хочет и идёт к этому как бык на новые ворота. На её месте оказалась робкая девушка, которая впервые в жизни влюбилась и теперь не знала, что с этим делать и как себя вести. 

Мои метания были прерваны. 

- Ёжичка? - мужчина развернулся и улыбнулся. - Я так соскучился, милая! 

- Правда? - ответила ему, изрядно смутившись. 

- А ты нет? - теперь и он смутился, слегка покраснев, чем вызвал у меня неконтролируемую нежность. 

- Я - да, - призналась ему и подошла ближе, садясь на траву рядом. 

Чем он тут же воспользовался, притягивая к себе. Положила свою голову на его крепкое плечо и зажмурилась, ощущая себя слабой и ранимой. Божички! До чего же приятно! 

Сразу все проблемы будто растворились.

Стало неважно, что Яга отмахнулась от меня, ссылаясь на занятость королевскими делами. То, что не знала, что делать дальше...

В голове мелькнуло воспоминание о разговоре с Франкенштейном, в котором попросила его лететь к Чуду-юду, за неимением других идей и вариантов, но и оно кануло в небытие, стоило горячей руке мужчины приобнять меня за талию и прижать к себе ещё сильнее. А уж когда он поцеловал меня в макушку? Совсем размякла, превращаясь в его руках в ту самую нугу, о которой совсем недавно упоминал старик Хоттабыч. Только вот для этого состояния мне не нужны сирены. Мне нужен только мой прекрасный незнакомец, его тепло и слова:

- Прости, что не пришёл вчера ночью. Очень хотел, но не смог. Пришлось не спать всю ночь, но поверь, думал я только о тебе!

- А я ждала... - потёрлась носиком об его шею и, отстранившись, спросила напрямую, не желая терять времени. Я, конечно, просила капитана проследить, чтобы никто, и под страхом смерти, не смел меня беспокоить этой ночью, но мало ли. Вдруг моего мистера Фантастику отвлекут из этих сладких грёз? - Пожалуйста, ответь мне, не увиливая. Кто ты?

- Я не могу пока сказать, Сахарочек, - он грустно улыбнулся.

- Почему? - подумывала было обидеться, но и тратить на это время казалось кощунством. - Я помню, что уже спрашивала. Помню... И каждый раз ты отнекивался или отшучивался... Филя. Но пойми, я начинаю привязываться к тебе. Ты мне так сильно нравишься, что это пугает меня. Никогда не испытывала ничего подобного. И то, что ты можешь быть... ну не знаю... говорящим пнём? Это убивает меня.

Он засмеялся. Его грудная клетка заходила ходуном, привлекая моё внимание к её ширине. Ну до чего хорош, а?

- Я точно не пень, ёжичка моя, - отсмеявшись, он ласково улыбнулся и поправил выбившуюся из хвоста на голове прядь, лезшую мне в глаза. - Но и сказать ничего не могу. Пока. Клянусь тебе, что делаю всё, чтобы быть с тобой. Но пока это попросту невозможно.