Буф и Энио повернулись лицом друг к другу.

Оба заметно волновались, совершая то, чего не совершалось в этом мире вот уже много лет. Они подняли правые руки: Буф – с красной меткой, Энио – с чёрной. Затем прижали ладони друг к другу, их руки окутала сила, которой они были наделены. Серо-серебристая аура Буфа сплелась с голубоватым сиянием, каким обычно мерцают сильфийские стрелы.

Калеста кивнула.

– Да будет создан первый добровольный союз равных друг другу по силе и воле, по праву и чести, по законам мира и для блага всех народов. Пусть благословится сей союз. А теперь обменяйтесь энергией души и сердца.

Не разъединяя ладоней, Буф и Энио поцеловались.

Сначала осторожно и сдержанно, но чем дольше длился их поцелуй, тем более страстным и глубоким он становился. В итоге Буф не удержался и притянул принцессу за талию второй рукой, плотнее прижимая девушку к себе.

Похоже, он переборщил и нарушил все границы древнего ритуала, потому что брови королевы взлетели на лоб.

Она кашлянула, намекая, что пора бы отлипнуть друг от друга и перестать обмениваться энергией души и сердца. Через десять секунд затянувшегося поцелуя начали покашливать и остальные принцессы, конечно же, недовольные выбором делегата.

Да уж, забавно было видеть железного Буфа Такеса в роли парня, который женится, пусть даже так необычно и ради дела. В такие моменты неожиданно вспоминаешь, что он вообще-то человек и способен чувствовать, а не только ломать чьи-то морды.

– Моя четвёртая дочь, Энио Калеста, станет первой из рода, кто познает добровольный союз с магом, – объявила королева. – А теперь служанки приготовят для вас ритуальные яства, установят отдельный шатёр с брачным ложем и наполнят горячую ванну с благовониями.

Я уж хотел немного порадоваться за Буфа: он не только помоется и перекусит с дороги, но ещё и приятно проведёт время с красивой девушкой.

Только радость за него была недолгой.

В следующую секунду к ногам Буфа, глухо стукнув, упало что-то… круглое, будто сдутый, но тяжёлый мяч. Прямо с неба. Ковёр окрасился багровыми кляксами и сгустками крови.

Увидев, что именно упало, Энио отшатнулась и попятилась, да и сам Буф побледнел. Это была отрезанная голова кучера-убийцы, которого утром он оставил в живых.

На обезображенном лице мертвеца застыл испуг.

Через секунду окрестности гор оглушили птичьи крики, с ближайших скал осыпались камни, ветер принёс первые золотистые песчинки множественной материи, они вихрями закружились над лагерем.

Такого тут совсем не ждали.

Как не ждали и меня.

Облачённый в доспех Мрака и вооружённый двумя мечами ратника, я немедля вышел из Погружения во тьму…