— Петя, ты не напирай, не напирай. Я ведь знаю, что ты всегда резерв держишь.

— А ты на чужой каравай хлеборез не разевай! Умный нашелся. Иди ищи резерв. У меня даже в кладовке для инвентаря люди лежат.

— Ну Петь.

— Забирай, я тебе говорю.

— Петя, дети же.

— Да вижу я. Ты мне людей обещал дать в помощь и мебель еще.

— Так не все сразу. Ты на первой очереди у меня. Точно, точно.

— Знаю я твою первую очередь.

Человек с ружьем внимательно посмотрел на детишек. Взгляд его подобрел, и в глазах проступила жалость. Петя тяжело вздохнул и отошел в сторону с прохода, пропуская старика и детей.

— Пойдемте. Я вас у себя в кондейке устрою.

Усатый с довольным видом выскочил на улицу:

— Вот и ладненько. Устраивайтесь. До свидания. — Он изобразил нечто вроде книксена и засеменил обратно к зданию вокзала.

Петя провел их через вестибюль, где на раскладушках лежали и сидели люди. Пахло заводской столовой, сыростью и нестираными носками. Свет исходил от нескольких автомобильных фар, которые были подвешены под самым потолком.

Петя нетерпеливо помахал рукой старику и ребятишкам, которые с интересом рассматривали окружающую обстановку. Говор, кашель, шуршание постельного белья и еще разнообразные обещанные звуки создавали общий фон этого мирка. Было видно, что люди устали и торопятся провалиться в блаженный сон, чтобы не видеть окружающего их убожества.

Проходя мимом коридора, Петя коротко сказал старику:

— Стойте здесь. Мне там разобраться нужно.

Они молча наблюдали, как он, скидывая ружье с плеча, свернул в коридор и спешно пошел в сторону ярко освещенного шумного пространства.

Старику было не видно, что там творилось. Девочка прижалась к его боку, а мальчишки с интересом начали выглядывать вперед, чтобы понять, что там происходит. А происходили там не вполне мирные события.

Из коридора донесся голос Пети:

— Какого черта вы тут делаете! Это что вы тут мне за бордель устроили?