— Хорошо… — неохотно процедила Рональдин, сдвинув брови. Эмирин рассмеялась и чмокнула дочь в нахмуренный лоб.
После ухода Дин ректор некоторое время ходила по комнате, тихонько посмеиваясь. А потом плюхнулась в кресло и, улыбнувшись, сказала:
— Кажется, у Альтерров фамильная тяга к имени «Рональда»… Ну какая же ты дурочка, Ро!
И она вновь тихо рассмеялась.
54
В среду вечером Рональдин вела себя как-то странно. Бледнела, краснела и с трудом разговаривала, особенно с Миррой. Рыжая удивлённо косилась на неё, но ничего не говорила. Я тоже помалкивала, почему-то ощущая, что это совсем не моё дело.
В ночь на четверг мне не спалось. Нет, снов про Триш я не видела — просто не спалось. Всё вспоминала бесстрастное лицо Дрейка… и думала, могу ли наведаться к Норду.
Когда с соседних кроватей раздалось почти синхронное посапывание, я встала, бесшумно оделась и выскользнула в коридор академии. После отбоя прошло почти три часа, поэтому здесь было пусто и тихо. Я пошла по направлению к залу памяти, поминутно озираясь — казалось, что мои шаги должны быть хорошо слышны. Но, по-видимому, я ошибалась — никто так и не явился, чтобы пожурить меня за гуляние по коридорам в неуставное время.
При моем приближении к портальному зеркалу поверхность его засеребрилась, словно отразив лунный луч. Я осторожно протянула руку и, как всегда, почувствовала, что меня утягивает внутрь.
Несколько секунд бешеного головокружения при полнейшей тишине и заложенных ушах — и я вывалилась в императорской библиотеке.
На этот раз здесь было совершенно темно, но я тем не менее чуть не заорала — из совершенной темноты на меня взирали два больших зелёных глаза…