Зои сидела на полу, приняв любимую позу лотоса, и не двигалась с пяти утра. Никто не осмеливался трогать ее, ведь кто знает, какую беду навлечет на себя тот, кто прервет древний креольский ритуал освящения.

Куклы гри-гри, набитые кожей и птичьими косточками. Серебряные иглы. Воск, заливающий паркет между разбросанными подушками. Деревянная резная шкатулка, похожая на вместилище украшений – ларец с выжженными рунами Кеназ и Иса, как тот, в котором Рафаэль запер Монтага. Распахнутая, она лежала у Зои в ногах на горстке вулканической соли рядом с дымящимся пучком полыни. Глаза Зои смотрели сквозь витиеватый дым, но не видели – чистая желтая радужка без зрачков. Но стоило мне приблизиться, бесшумно ступая по подушкам, как зрачки наконец-то появились.

– Почти, – сказала она, выставив передо мной указательный палец и щелкнув языком, чтобы я не приближалась. – Удержать взаперти озлобленную душу непросто, а душу Верховного и того тяжелее… Еще десять минут. Чтоб наверняка.

Я кивнула, возвращаясь на свое место, и в этот момент Морган приподнялась, потянувшись за книгой в толстой зеленой обложке, что лежала перед Зои раскрытая. Ее, написанную на испанском и украденную из Санта-Муэрте, Диего переводил всю прошлую неделю. Благодаря этому мы и узнали о том, что любое новое вместилище для диббука в первую очередь нужно освятить. А еще…

– Помнишь, что мы читали о бессмертии Эхоидун? – Морган посмотрела на Диего горящими глазами, держа книгу, и я увидела, как очертились мышцы его спины в ожидании дурных идей. – Я уже умирала, так? И вернулась. Значит, все написанное здесь все-таки правда, и…

– Ни. За. Что, – отчеканил Диего по слогам, даже не дослушав, и Тюльпана в кресле-бержере настороженно переспросила:

– Ты хочешь завершить ритуал последней и убить диббука?

– Только если до этого дойдет, – уточнила Морган с невинной улыбкой, на что Диего дернул ее за край майки, чтобы она оставила чертову книгу и помалкивала, как послушный ребенок, которым была когда-то прежде.

– А это выход! – одобрила Аврора внезапно, поправляя замшевые перчатки. Ошейник из черепашьего дерева куда-то делся, хотя я была готова поклясться, что он лежал у нее на коленях всего минуту назад.

Приподняв подбородок, Морган с вызовом оглядела присутствующих и остановила взгляд на мне, ожидая последнего слова, которое всегда остается за Верховной ведьмой. Каре-зеленая радужка мерцала, будто вобрала в себя весь свет, что был в душной зале. Диего лишь тяжко вздохнул и отвернулся к окну, признавая безвыходность ситуации. И ее возможности.