– Будем так считать.

Ответила она таким спокойным тоном, как будто просила передать соль. Да, ее смутить трудно. Подошел официант, и я заказал ему карпаччо из телятины и салтимбоку «ала романа» на горячее. Светлана выбрала «цезарь» и телятину под соусом из голубого сыра. И ко всему этому мы попросили бутылку старосветского «бароло».

– Опять же, если ты заметила, до настоящего времени мне было даже приятно работать на тебя, и пока мы дружим, у тебя есть надежный союзник и помощник в Отделе, – продолжил я агитацию «за хорошее поведение в отношениях». – Причем тебя связывает со мной гораздо больше, чем с кем-либо еще. Да-да, и постель тоже, но, дорогая, мы еще вместе злоупотребляли твоим служебным положением в целях твоего личного обогащения. Разве такое общее знание не сближает?

Она хмыкнула и спросила задумчиво:

– Что-то я не пойму, как правильно оценить твою последнюю ремарку.

– Как предложение не портить прекрасную дружбу, – ответил я, разведя руками.

– Хорошо, – кивнула она так, что ее светлая челка упала на глаза. – Считай, что предложение принято.

– Ну вот и славно. Тогда это тебе должно понравиться – прими как знак внимания.

Я достал из принесенного с собой пакета духи в подарочной упаковке, протянул ей. Она развязала бант, развернула упаковочную бумагу:

– «Маст де Картье». Слишком элегантный выбор для мужчины. – Она усмехнулась и спросила: – Кто помогал?

– Никто. Я в этом разбираюсь. Понюхай.

– И нюхать необязательно, я их обожаю. Ты угадал. Где купил?

– Это важно?

– Нет, я имею в виду, в какие «ворота» ты бегал?

– В Лондон.

– А, ну да. Ты говорил. Ты же жил там, верно?

– Верно.

– Спасибо. Нагнись ко мне.

Я перегнулся через стол, и она довольно крепко, но совсем не «интимно» поцеловала меня в губы.

– Это тебе вместо «спасибо», – прокомментировала она свой поступок. – Ладно, я тоже времени не теряла сегодня, направилась в банк лично. Встретилась с начальником Отдела частных состояний – им управляет некто Вальтер Штолль, в прошлом – управляющий одного из небольших, но очень старых австрийских банков, в котором держали свои денежки очень многие из тех, кто не любил демонстрировать миру, где их «три сольдо» зарыты. Он принял меня лично, с почетом и уважением, просьбе дать допуск к прошлым транзакциям Родмана не удивился. Позвал какого-то парня, который должен был подобрать информацию для меня, и все было нормально. Тот начал было работать, как вдруг Штолль вернулся, сослался на какие-то технические трудности, попросил подождать. Мне это не понравилось, но я согласилась: все же не моя епархия.