Ему не удалось отдохнуть до самого рассвета. Курительный притон наконец опустел. Пол был замусорен черенками травки-оамы. Юпитерианцы завалились в углы и храпели. Нар лежал на стойке своего закута, а осоловелый Брондар бодрствовал, изрыгая проклятия в адрес варварски размалеванного потолка.
И как раз в этот момент флотилия Кам-птиц пролетела над горами и юпитерианским городом навстречу восходящему солнцу. Они пели свою песнь, высоко, сладкоголосо и настойчиво. Им в ответ сразу же раздалось негромкое рычание.
Керак испытал первое вдохновение, нащупал первую зацепку. Он прислушивался. Флейта, стуча, скатилась на пол. Нагнувшись, чтобы ее подобрать, он замер, странно посмотрел на нее, лежащую там, и вытаращил глаза. Потом он взглянул на Брондара, который вздрагивал, бормоча хриплым голосом.
– Это что… – Брондар икнул, – …за шум?
– Птицы, – пробормотал Нар. – Кам-птицы.
– Ау. Ау. – покачал Брондар одурманенной башкой. – Нет, не этот шум, а другой.
– Марсотрясение, – сказал Нар, с трудом поднимаясь. – Движение пластов в горах.
Керак вскочил, сжимая флейту, с замыслами, прорастающими и расцветающими в его голове. Эти невежественные юпитерианцы даже не
А Кам-птицы! Они стали частью грандиозного замысла, вспыхнувшего неожиданным озарением в голове у Керака.
Брондар встал, пошатываясь, корча лицо от рвотных позывов.
– Оа. Куда ты идешь, марсианин?
Брондар загородил собой путь к двери.
В отчаянии Керак схватил пустой кувшин из-под
Брондар больше не загораживал ему путь.
Раскрашенные указатели не так бросались в глаза ночью, когда Керак в первый раз проходил этой дорогой, зато они были установлены через каждые сто ярдов, и черные буквы раскалились под утренним солнцем:
ОПАСНО!
МАРСОТРЯСЕНИЯ!
ПОДВИЖКА ПЛАСТОВ!