– Даже так? – спросил Инсек с иронией. – Но меня вы остановить не можете. Вы так устроены.

Он протянул переднюю лапу и легко сдвинул старшую стражу с дороги. Я видел, что та пытается сопротивляться, пробует поднять оружие, но тело отказывается ей повиноваться.

– Плох тот ученый, который не принимает в расчет возможность бунта подопытных, – сказал Инсек, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно. Все-таки высокомерие – универсальный порок.

Он подобрался всем телом и скакнул на стену, цепляясь за паутинный шелк. Я прыгнул следом, это далось мне с трудом, но я все же зацепился за спину твари и принялся бить выпущенными когтями, впрыскивая в тело пришельца яд. Сломанная рука частично восстановилась, но пробивала металл скафандра едва-едва.

– Глупо, – карабкаясь по стене, сказал Инсек. Он даже не пытался меня сбросить! – Неужели ты думаешь, что это мне повредит?

Будто ящерица или гигантская многоножка, он втянулся в окно. Встряхнулся – я слетел с него на пол.

И увидел Милану, кладущую на стол пустой шприц.

Она посмотрела на нас затуманенным взглядом. Сказала:

– Не люблю уколы.

Инсек зашипел, топчась на месте. Лихачев несколько раз выстрелил в него. Инсек, кажется, этого даже не заметил.

– Не надо, – сказала Милана. То ли Инсеку, то ли полковнику.

Инсек пошел к ней, руша по пути стулья.

Милана подняла руку.

Воздух над Инсеком засветился, его пронизали тонкие мерцающие нити, кое-где расширяющиеся и пузырящиеся виноградными гроздьями, кое-где сплетающиеся в жгуты. Пришелец казался то ли запутавшимся в паутине насекомым, то ли глубоководным морским существом, окутанным ловчими щупальцами.

– Очень грубое расширение сущности, – произнесла Милана. – Хотя и более эстетичное, чем у Прежних.

Она подошла к пришельцу и внимательно посмотрела на него. Инсек издал тонкий плачущий звук.

– Улетай, – сказала Милана. – Я разрешаю покинуть планету. Мою планету. Прежние уже эвакуируются.

Нет, Инсек не стал спорить, на что я втайне надеялся.

Просто исчез, словно его и не было никогда.