Светлый фон

— Мы нужны тебе, — в конце концов, сказала Кэтти-бри. — А ты нужен мне.

Великий архимаг Громф Бэнр с удивлением посмотрел на женщину.

Но не стал возражать.

Эпилог

Эпилог

Эпилог

В тот же тяжелый день, пятнадцатого Найтола, 1486 года по Летоисчислению Долин, Года Серпантина Гор Нефер, когда был уничтожен барьер Фаэрзресс, дворфы одержали победу в Гаунтлгриме, а Демогоргон вышел в Подземье Фаэруна, Бренор стоял напротив трона Дворфских Богов в приемной зале Гаунтлгрима.

На кресле перед ним покоилось тело Коннерада Браунавила, Двенадцатого Короля Митрил-Халла.

— Гайрм ми Коннерад Браунавил Ард-Риг а'чьад айр Гаунтлгрим! — сказал Бренор, объявляя Коннерада Первым Королем Гаунтлгрима. Торжественные выкрики и стук кружек разнеслись по огромной зале.

Гайрм ми Коннерад Браунавил Ард-Риг а'чьад айр Гаунтлгрим!

— Адлайк Коннерад ком-глормор, — продолжал Бренор. — Похороним Коннерада во славе!

Адлайк Коннерад ком-глормор,

Тело унесли, и король Эмерус Боевой Венец с помощью Рваного Дайна и Мандарины Доббербрайт воссел на трон следующим. Старый король устроился поудобнее, хотя его дыхание все еще было медленным и затрудненным.

— Мой старый друг, ты честно заслужил свое место здесь, — прошептал ему Бренор, наклоняясь вперед, очень близко к уху Эмеруса. — Я благодарен тебе за то, что ты позволил мне объявить Коннерада первым.

— Да, — ответил Эмерус. Казалось, ему хотелось сказать что-то еще, но у дворфа не хватало сил.

— А теперь твоя очередь, — снова шепнул Бренор. — Правь хорошо.

Он начал отступать, чтобы объявить нового Короля Гаунтлгрима, но Эмерус с неожиданной и удивительной силой схватил и дернул друга за воротник.

— Нет, — тихо сказал он. — Морадин призывает меня, друг мой. Настало время.

Бренор отстранился и выпрямился. Он захотел поспорить, но увидел, что свет уже оставляет глаза старого короля Эмеруса Боевого Венца.

— Гайрм ми Эмерус Ард-Риг эн дарна айр Гаунтлгрим! — проговорил Бренор как можно громче. Он знал, что Эмерус, дорогой Эмерус уже ускользает далеко-далеко от него. Бренор хотел, чтобы его старый друг услышал свое назначение, с гордостью относя его к столу Морадина.