Девушка не зря училась у лучших учителей своего клана. План обрастал деталями, уточнениями и становился с каждым мгновением все реальней и реальней.

И вот настал час икс. Без тени сомнения Тиффани облачилась в невесомый бронежилет телесного цвета, который растекся тончайшим слоем, измеряемым в микронах. Потом пришел черед парадной формы. Белоснежная форменная рубашка, специально взятая на размер меньше, буквально вырисовывала каждую деталь соблазнительного бюста девушки. Черная бабочка и военный берет, вкупе с форменными брюками в облипочку довершали вынос мозга мужчин. Да что там мужчин, даже девушки невольно засматривались на бравого сержанта военной полиции, которая смело вошла в центральный холл госпиталя и предъявила дежурному стандартный запрос о здоровье имперского офицера, находящегося в госпитале на излечении. Вот только не заверенный электронной подписью. Такое хоть редко, но бывало. Инструкции предписывали строго заворачивать таких визитеров.

Но несчастный лейтенант охраны, пялившийся попеременно то на торчащие из форменной рубашки соски, то на плавные изгибы бедер сержанта военной полиции, шлепнул свою электронную печать на запрос, даже не читая его.

– Если можно, то сделай мне полный доступ, я хотела к подружке заскочить в зону «Б». – Тиффани потупила глазки и кокетливо улыбнулась офицеру. Тот, плохо соображая, что делает, вдогон пометил запрос как приоритетный, разрешив девушке доступ практически всюду.

Искин, отвечавший за пропускной режим, считав оформленный приоритетный допуск, предоставил девушке режим «зеленого коридора», и Тиффани беспрепятственно проходила посты охраны, лишь ощущая раздевающие, сальные взгляды у себя на ягодицах.

Если честно, то ей было немного не по себе, но Тиффани держалась молодцом. Ее милый офицер находился в бессознательном состоянии и, если верить полученной информации, был практически мертв.

Лишь шумиха, поднятая прессой о неблаговидных делах Комитета ревнителей власти, позволила протянуть Саломатину лишние сутки жизни. Умирающий герой отгремевшей войны был подключен к лучшему реанимационному комплексу. Но и только. Ни врачей, ни медсестер рядом с ним не было.

«Оставлен умирать», – решила Тиффани, входя в белоснежную палату, где лежал Андрей.

Вновь в руках девушки оказалась посеребренная ампула-жук. И как в прошлый раз ампула, словно живая, чуть шевельнулась. Крылья насекомого раскрылись, и Тиффани опять услышала ментальный призыв: «Пора?»

– Пора, – тихо произнесла девушка и аккуратно посадила этот древний реликт на прозрачный пластиковый кожух автоматического медицинского аппарата.