Варну и Рэбу пришлось уйти дальше, чтобы не травмировать психику не готовых к этому жителей поселка. Дикая жизнь наложила сильный отпечаток на внешность Варна. Он все больше напоминал того бомжа, которого знал Рэб. Отросла борода, униформа стала грязной, и даже речная вода не могла сделать ее чище. Но, по словам самого Варна, так хорошо он себя еще никогда не чувствовал. Впервые в жизни он не тяготился тем, что начался новый день, в котором будут очередные проблемы. Каждое утро он просыпался с довольной физиономией и придумывал, из чего еще можно приготовить еду.

Тот самый день настал. Прямо посреди ночи прозвонил будильник на руке Варна.

– Эй, морлок, проснись! Нас ждут великие дела! – Варн разбудил Рэба.

Это была последняя ночь накануне отправки батюшки в Улей. Варн снова наблюдал за отцом Анатолием с плеч Рэба. Пьяный священник водил по стенам церкви мутным взглядом и пару раз попадал им в лицо Варна. В этот момент его искажала гримаса страха, но буквально через пару секунд он забывал о нем и снова бесцельно вертел головой. Наконец, он упал. Варн забрался в церковь и снял с ключей батюшки брелок от гаражных ворот. В насмешку над священником он сломал стул и сделал из его ножек крест и привязал к нему нож.

– Знаки должны направить его на путь истинный, – произнес Варн с сарказмом.

До рассвета, почти не таясь, они добежали до дома отца Анатолия. Рэб спрятался в гараже, а Варн остался ждать батюшку на улице. Ему до сих пор было непонятно, что на уме у Варна. Хотелось ему верить, так как у Рэба не было никаких своих вариантов, кроме как остаться здесь в чудовищном обличье, и то только на время действия препарата.

Рэб даже задремал и проснулся, когда услышал знакомый разговор совсем рядом:

– Я не пойду внутрь, батюшка. Боюсь оскорбить своим видом твои хоромы. Будь милостив, вынеси сюда, – попросил бомж.

– Да тут только собаки мои едят. Проходи, не стесняйся, – пригласил в дом бомжа отец Анатолий.

Варн прикидывался профессионально. Если бы отец Анатолий знал тогда, что перед ним человек из другого мира, нашедший в себе дремлющее без надобности благородство, чтобы спасти его, безобразного мутанта, то его тон был бы менее снисходительным. Разговор удалился, и снова наступила пауза томительного ожидания. Как сейчас, Рэб вспомнил все моменты разговора. Он должен быть не больше получаса.

Открылась входная дверь. Тяжело затопали ноги. В дверь гаража, выходящую во двор, постучали. Рэб открыл замок. Варн с трудом нес на себе тяжелое тело отца Анатолия.

– Тяжел ты был, братец! – Варн зашел внутрь и бросил тело батюшки в старое кресло. – Слушай меня внимательно: ты и этот человек – одно и то же. Ты должен переселиться в его сознание. Это не контроль чужого тела, это полноценное переселение сознания.