– Тогда располагайся.

За спиной новенького хлопнула тяжелая железная дверь.

Угрюмо осматривая тесное помещение, новый пассажир остановил взгляд на маленьком, размером не больше ладони, зарешеченном окошке, из-за которого виден свет единственного на весь здешний перрон уличного фонаря. Там свобода. А здесь?

Здесь вмонтированные в стену трехэтажные нары. На первом ярусе сидят двое и не без интереса смотрят на него, нового соседа, которому ранее в подобной обстановке бывать не приходилось. Вот и приплыл.

В камере повисло гнетущее молчание. Наконец один из заключенных, полуседой старик лет шестидесяти пяти, одетый в серую мешковатую робу, проговорил, ехидно прищурившись:

– А что говорят воспитанные люди, попав в приличное общество?

– Чего? – не сразу понял вопрос новенький.

– Здороваться надо, дядя, когда в хату входишь, епа, – подал голос второй зэк, короткостриженый молодой парень в спортивных штанах и черной футболке навыпуск. Судя по внушительной ширине плеч и развитой мускулатуре, спорт ему явно не был чужд.

– Здравствуйте.

Старый зэк кивнул.

– И тебе не хворать. Теперь надо бы обозначиться. Меня зовут Колода, а его, – он указал на своего молодого соседа, – Питон. Будь же любезен назвать и нам свое уважаемое погоняло.

– Игорь.

– Что, просто Игорь? И кликухи нет?

– Нет, просто Игорь. – Новенький огляделся. – Куда сесть можно?

– Сесть ты, мил-человек, уже успел. А присесть можешь хотя бы вот сюда, на шконку.

Колода подвинулся, освободив край нар. Игорь сел рядом. Беседа явно не клеилась, но расспрашивать его никто не спешил.

– Слышь, дядя, закурить не будет? – спросил Питон.

– Ты же слышал, что охранник сказал, – ответил Игорь. – До отхода поезда не курить.

– Да мне побоку, что этот цирик квакает. Я спрашиваю – у тебя есть закурить?

– Извини, не курю. – Игорь заслышал в голосе парня угрожающие интонации и решил не накалять обстановку. – Вредно мне, задыхаться начинаю.