– По-мо-ги-те!..

– Сэйлин, не стой же… – старейшина подтолкнула меня в спину.

Закатила глаза и отправилась спасать питомца, тихо ворча.

– Она же сама его крысой назвала…

Отодрать Лютика от волос ведьмы оказалось непросто. Бельчонок явно вознамерился свить из её шевелюры гнездо…

– Лишу сладкого, – пригрозила мстительно, ощущая на себе негодующие взгляды совета.

Фамильяр отцепился, но прихватил с собой трофей: клок русых волос и заколку с красным камушком. Ведьмочка жалобно всхлипывала, бросая на нас взгляды загнанного зверя.

– На самом деле, Люциус ни на кого не кидается просто так, – пояснила я, возвращая ей заколку. – Наверное, вы его чем-то обидели.

Бельчонок «закурлыкал», жалуясь, и взобрался мне на плечо, прячась под волосами.

– Мне нужно было отдать этой крысе свой обед? – обиженно вскинулась ведьма, сползая со стола.

Мой взгляд наткнулся на валяющуюся на полу швабру.

– И поэтому решили прогнать его этой палкой? Вы же знали, что это мой фамильяр, не так ли, сэра1? – ровно произнесла я. – Извинения можете оставить при себе, – улыбнулась и направилась на выход, смертельно устав. – Подготовьте документы, сестра2 Лестар, я отправляюсь утром. Не хочу оттягивать удовольствие, – произнесла, проходя мимо старейшины и облегчённо выдохнула, оказавшись на улице.

Села на каменные белые ступеньки и запрокинула взгляд в голубое небо. Лютик потёрся о мою щёку и стал укладываться…

«Наверное, старейшина права…» – неприятная мысль царапнула душу.

Я всегда была бесполезна. Подкидыш, что с меня взять. От ведьмы только название, но меня приняли в большую и почти дружную семью, дали образование, только вот… Я не оправдала никаких надежд.

За что бы не бралась, всё портила, ничего не получалось. И при выборе фамильяра, отчего-то осознано взяла самого облезлого, болезненного задохлика.

«Он же умрёт…» – говорила мне сестра-наставница, а я держала в руках лысый тёплый комочек и чувствовала в нём теплящуюся жизнь.

Он же дышит, значит есть шанс.

«Вы что, провидица?..» – спросила тогда, насупившись, и забрала бельчонка себе.

Выходила, выкормила и дала странное для фамильяра имя Люциус, а ласково Лютик. В Храме наши души скрепили священным обрядом, но потом ещё не раз пожалели.