— На танцы? — переспросила тут Лия. — У меня завтра плаванье!

— Во сколько оно у тебя заканчивается? Без четверти шесть? — уточнил Виктор. — Детское время! Ты как освободишься, заходи ко мне, и двинем в горсад. Договорились?

— Договорились.

Парочка снова поцеловалась, а я оказался в предельно идиотской ситуации: ни на соседнюю тропинку не пробраться, ни на эту не выйти. Только и оставалось, что в кустах окончания разговора дожидаться. Ладно хоть ещё листва уже вовсю зеленела и сумерки сгустились. Только поэтому и не приметили. Ну и заземление я поставить не преминул — мало ли какой чувствительностью пирокинетики отличаются.

Дальше Лия легко взбежала по ступенькам крыльца, а Виктор развернулся и зашагал в обратном направлении. Выражение его лица разглядеть не получилось, а вот произнесённое на выдохе короткое словечко расслышал предельно отчётливо.

— Сучка! — с выражением ругнулся старшекурсник, ещё и попавшийся под ногу камешек наподдал, не пожалел лакированную туфлю.

И вот как-то меня такое поведение… не покоробило даже, а прямо-таки взбесило. И — насторожило. Очень уж отчётливо чужую злобу ощутил, а это постараться надо, чтобы человека с почти абсолютной эмпатической невосприимчивостью проняло. Тут же сразу видно — сплошной комок нервов, так энергетическими помехами и сыплет.

Я выбрался из кустов к лавочке и взял стаканчик пломбира. Глянул на крыльцо спорткомплекса, немного поколебался и выкинул мороженое в урну, после сунул портфель под мышку и двинулся вслед за Виктором.

Зачем? Бог его знает. Просто так, на всякий случай. Никогда этот тип не нравился, а сейчас ещё и крайне целеустремлённо куда-то направился, как бы какую пакость не задумал. Вот и прослежу, благо азам ведения наружного наблюдения обучен. Вот и попрактикуюсь. А йога… Йога никуда не денется.

На пятки Виктору наступать я не стал, перешёл на параллельную дорожку и потопал дальше уже по ней. Да приятель Лии и не оглянулся ни разу, а уже в вестибюле главного корпуса поспешил прямиком к установленным вдоль стены телефонным кабинкам. Скрылся в одной из них, и я без промедления заскочил в соседнюю. Прикрыл за собой дверцу и прижался ухом к стенке, но ничего толком разобрать не сумел, одни только обрывки фраз.

— Договаривались… В шесть — поздно!.. Позарез… Без десяти!.. «Под пальмой»… Сам не смогу… Никита…

Дальше брякнула возвращённая на рычажки трубка и хлопнула дверца; я миг промедлил, затем осторожно выглянул из своей кабинки и обнаружил, что Виктор двинулся на выход. Тогда снял пиджак, перекинул его через руку и поспешил следом, чуть ниже опустив на лицо козырёк кепки и ссутулившись.