– А туда зачем? – поинтересовалась Татьяна.

– Там финские хутора, на зиму примут, не откажут, наверное. А к лету решим, что дальше делать.

– А вы считаете, это нормально было – устраивать переворот, смещать власть?

– Это не я решаю, у меня один хозяин, я ему и служу. Для меня сейчас важнее безопасность Константина, а уж какие он планы строил, не мое дело.

– Как верный пес…

– Ты, красавица, словами-то не бросайся зазря, – повысил голос мужик, – подумай лучше, что здесь будет, когда урки нагрянут. Тебе бы стоило уходить дальше, на Заставу. Там, за рекой, может, и отсидитесь…

Поселковые мужики и немногочисленный гарнизон ставили баррикаду на дороге на юг, валили засечную полосу по обочине и вглубь леса. Хотя обойти по буреломам заслон все же можно было бы при желании. Скауты разделились на небольшие группы и ушли патрулировать леса, выглядывая, не появится ли где вражеский лазутчик или отряд противника. Расчет был на то, что наступление пойдет все же вдоль дороги и хотя бы первую волну можно будет проредить на баррикаде.

Прошел день, другой. Человек Константина проявлял все большее беспокойство. Константин все не приходил в себя, хотя жар спал и осложнений вроде не было. А потом пришел гонец с Заставы с известием о том, что на базе байкеров организуется узел обороны. Пришло время паковать раненого и уходить. Константина одели в теплую шубу и уложили на нарты, завернув в два ватных одеяла. В ноги сложили небольшой запас дров, под голову мешок с одеждой и продуктами. Впрягшийся в длинные сани мужик оглядел Татьяну и Саньку, собираясь прощаться.

– Я с вами пойду, – сказала вдруг Татьяна.

– Замерзнешь по дороге, нам придется ночь или две на снегу спать.

– Ничего, я выдержу. Срок пока небольшой, я дойду. У финнов, говорят, хорошие сауны, отогреют.

– Что ж, ты сама решила, – вздохнул мужик, – потом не жалуйся… Пошли, что ли…

– Я вас провожу, – проговорил молчавший до этого Санька.

Небольшой отряд уходил на запад, таща за собой нарты с лежавшим на них свертком с человеком внутри. У мужика оказался напарник, и они вдвоем шли впереди на снегоступах, один торил дорогу, второй тащил сани, время от времени меняясь местами. Татьяна шла следом на лыжах. Рядом с ней шел Санька.

– Теть Тань, а ты любишь дядю Командора? – спросил вдруг скаут.

Татьяна помолчала.

– Ты знаешь, иногда мне кажется, что люблю, а иногда готова его забыть навсегда. Бывает, что он как ребенок, хочется его обнять, прижать к себе и держать не отпуская, чтобы никуда не ушел. А бывает, что он настолько груб и жесток, хотя даже сам этого не замечает за собой, что век бы его не видеть…