С другой стороны, раз уж я согласилась на компромисс, значит, и ему тоже придется. Завтра с утра пораньше о стражнике и потолкуем.

Осталось только как-то пережить первую ночь с мужем и перестать покрываться мурашками под тяжестью его ладони.

В общем, Маша, безнадега.

Утром все повторилось. Пылкие объятия, мимолетные поцелуи в плечо и за ушком, прикосновения губ к шее… Они-то меня и разбудили, заставив заворочаться, а потом испуганно замереть, когда вспомнила о возможных последствиях неосмотрительных движений.

— Доброе утро, женушка. — Голос благоверного звучал хрипло. Не то спросонья, не то от желания перейти к более тесному общению.

Его, это желание, я ощущала своими нижними девяносто, причем в прямом смысле слова.

— Хорошо спалось?

Лучше, чем просыпается.

— Терпимо. — Проявив чудеса пластичности, я высвободилась из нахальных рук.

Вскочила и стала озираться в поисках пеньюара, а вспомнив, где его оставила, наклонилась, чтобы подобрать с пола.

— Как же мне нравится твоя фигура, Софья.

Запоздало поняла, что надо было приседать на корточки, а не светить перед ним своими злополучными девяносто.

— Уверена, только она и вызывает в тебе интерес.

А еще смазливое личико княжны.

— С чего ты так решила? — Андрей приподнялся на локте.

— А чем еще я могу быть тебе интересна? Магии во мне нет. Вот и остается только моя внешность.

Да и не моя по сути — чужая. Вполне возможно, что на Машу Семенову он бы не обратил внимания.

От этой мысли стало грустно, даже немного горько. Я вздохнула и почувствовала ласковое прикосновение к запястью. Андрей подался ко мне и, взяв за руку, мягко проговорив:

— Мне интересна ты, Софья. Не отдельно твоя фигура или твое лицо. Ты вся. Полностью и целиком.

Вспомнился его разговор с матерью и слова о том, что принял навязанную пустышку, смирился. Соединил судьбу с нежеланной. А теперь смотрит, улыбается и кажется вполне довольным жизнью. Может, догадался, что во мне есть сила?