И когда он говорил, что убьёт нас, если мы не послушаемся, мы верили.

Про него ходили легенды.

Его называли уголовником.

Говорили, что его отец сидит за убийство, и сам он с семи лет состоит на учёте…

Его прозвище было — Кет. Никто не знал, откуда это пошло. Слово было коротким, быстрым, как удар ножом. И его редко произносили полным голосом.

Нам хватало ума обходить его по широкой дуге, но в этот раз он подошёл к нам сам.

— Пять секунд, — говорил он сиплым прокуренным голосом. — Полтинник на толпу.

В одной руке он держал бутылку с торчащим из неё мокрым лоскутом. В другой — мятые, жалкие пятьдесят рублей.

Нас было пятеро. Но бутылку взял я.

— Вон то окно, — сказал Кет. — Второй этаж. Добросишь?