– Айзек, как ты? – спрашивала Ханна у парня, что едва ли не валился с ног, неся тяжелую сумку на своих плечах, поверх которой был рюкзак с медикаментами. – Выглядишь хреного.

– Как ты это определила? – отшучивался парень, на лице которого была маска и шарф, не дающие абсолютно никакого представления о состоянии юноши.

– Айзек. Давай нормально отдохнем. Поставим твою палатку.

Парень тяжело вздохнул. – Ладно. Давай. Все равно пора посмотреть твои ноги.

– Говоришь, как извращенец.

На горизонте маячил лес, через который в итоге пришлось бы пробираться в любом из случаев. Потратив пол светового дня, ребята добрались до него, и Айзек без сил кинул свой мешок на снег.

– Я за хворостом. Скоро вернусь.

– Давай, я пока расчищу место для костра, – отвечала девушка, сидя на огромном рюкзаке, что носил на себе охотник.

Айзек ломал с деревьев самые мелкие веточки, которые мог найти, нося охапку за охапкой к лагерю. Среди высоких черных деревьев трудно было бы найти этих двоих, но Айзек все равно настоял забрести поглубже, так что Ханна теперь не могла любоваться красотами, ранее окружавшими ее. Всю дорогу она смотрела через затертое стекло маски, как солнце встает слева, а садиться далеко справа. Небо, горы, черные мертвые леса и белый снег. Она так и не привыкла ко всему этому, каждый раз любуясь, словно в первый.

Айзек разгреб снег под палатку, расчистив его до самой земли. Он накидал мелкого хвороста ровным толстым слоем. Ханна, что грелась у костра, хотела подтащить сумку поближе к Айзеку, чтобы не быть бесполезной, но потянув ее на себя поняла, что даже не может ее сдвинуть. В голове пролетела мысль: «да как он тащил-то это все?». Ханна вновь осталась сидеть не при делах.

Распотрошив свой мешок, парень поставил небольшой брезентовый дом, и прикопал его с трех сторон. С четвертой же был костер, отбрасывающий рыжий свет на странную черную ткань, даже днем. Парень постелил коврики, кинул два спальных мешка, и уселся у костра, поставив над ним котелок и воткнув пару веток с мясом, что начало шипеть.

– Там будет тепло?

– Нет. Согреться нужно до того, как пойдем спать.

– Никогда не ночевала в палатке. Слышала про такое, но не ночевала.

– Вот видишь, сколько всего нового ты уже попробовала.

– Это да, – задумчиво произнесла Ханна.

– Хватит болтать, – усмехнулся юноша. – Давай свои ноги!

Ханна сидела на большом рюкзаке, а под голенями лежал маленький. Айзек снял ботинки и поставил их сушиться у костра. Через несколько минут от обуви пошел пар. Снимая носки, а следом и пожелтевшие, местами даже покрасневшие бинты, парень проверял воду. Он аккуратно намочил тряпку, что достал из рюкзака и начал протирать стопы, не пропуская ни сантиметра. Ноги горели от близости костра, наполняясь теплом. Девушка сидела, испытывая странное ощущение. Так необычно о ней еще не заботились. Айзек домыл ноги, протер их и побрызгал антисептиком, что достал в «Эмпайре». Свои чистые онучи он намотал на оголенную кожу девушки, чтобы не продуло гуляющим мимо ветром.