Вокруг запястья сомкнулись пальцы, хрустнуло вывернутое предплечье, Ежи задохнулся от боли. Рывком его выдернули из повозки и приложили спиной о землю, выбив воздух из легких. Перед глазами вспыхнули звездочки, всхрапнув, словно раненая лошадь, он согнул другую руку, попытался ударить противника локтем, но огреб кулаком по ребрам и одновременно коленом в пах.

В лунном свете блеснуло тонкое лезвие кинжала.

Ежи зажмурился, приготовившись получить острием по горлу. В следующий миг его отпустили, захлопали по щекам, и знакомый голос крикнул на крымском наречии:

— Демир, у нас тут одноногий!

— Кто? — донеслось с холма.

— Спускайтесь!

Ежи схватили за плечи, поставили на ноги, прислонив спиной к борту. Опять похлопали по щекам.

— Очухался, эй?

Он заморгал, лицо низкорослого мутанта расплывалось перед глазами.

— Ты помнишь нас? Меня зовут Крум, это… — он указал на высокого крепыша возле манисов, — Тодор. Сейчас подъедут Демир, Жив и Стоян.

Ежи кивнул. От оврага донесся скрип колес.

— Ты видел битву? Кто победил? — Крум отпустил его.

Взгляд секретаря упал на тело Баграта возле повозки.

— Владыка! — Забыв про боль, он бросился к раненому. — Помогите!

— Тодор! — позвал Демир, остановивший тележку на другой стороне оврага. — Иди сюда, надо Стояна перенести!

— Помогите, Владыка ранен! — закричал Ежи.

— Да не ори ты, — Крум опустился рядом. — Что с ним?

— Ранен.

— Куда?

— Не знаю.