– Мор. – холодно ответил Дума, хватая поручни металлического седла коня, на них резким движением рук поднимаясь наверх.

– Я помню.

У коня не было поводьев и уздечки, да и ему они были не нужны. Мор понимал сами мысли своего хозяина, став с ним за столетия будто одним целым, из обычного взаимопонимания давно перейдя в симбиоз. Под весом почти двухсоткилограммового хозяина Мор даже не дернулся, что было немудрено, учитывая хотя бы вес его собственной сбруи из окованной черным металлом Сколы.

– Куда ты теперь? – подошел чуть ближе к коню сбоку, смотря на восседающего совсем высоко брата, Корть.

– Не люблю нерешенных вопросов. – смотря вперед, слегка кивнул головой Дума. – Я направляюсь на собрание. И тебе рекомендую поспешить.

– Хочешь, чтобы Доран тоже все прослушал через тебя? – удивился Корть, вспоминая, почему изначально брат отказывался принимать участие в этом событии.

– Он все равно все узнает, но никому не помешает. Вся Последняя Война в его интересах.

Только теперь он повернул голову к брату, окончательно взглядом показывая тому свое безразличие, глядя будто не на родного человека, а на совершенно стороннее лицо.

– Если это может вынудить Винториса выйти из тени, я буду проливать кровь до тех пор, пока это не произойдет. Тогда и посмотрим, есть ли ему до нас дело.

Это были его последние слова перед уходом. Примерно в то же время воины Чеистума привезли на повозках остатки тел своих товарищей на главную площадь, самим Богам тем давая команду приступить к делу, и обернуть вспять невыполнение ими просьбы Мерсера «не терять людей». Замеченный ими со стороны уход Думы на коне оставил им несколько вопросов уже к Кортю, что теперь сам выглядел немного грустно, будто какое-то время назад желал задать брату некий важный вопрос, но то ли не нашел для того решимости, то ли просто решил специально об этом не упоминать. Всего за пару секунд Мор галопом набрал скорость карьера сильного молодого коня, с тем в одно движение мощных копыт оторвавшись от земли, одним прыжком полностью уйдя из поля зрения Кортя, заскочив за передние дома, явно переходя на прямую городскую дорогу. Такой стиль перемещения коня, конечно, даже Кортю казался странным. Если его расценивать как коня, а не как Мора, прожившего конем в десятки раз больше прочих.

Рядом, на площади, Гоклон держал руку на плече друга с сосредоточенно закрытыми глазами, передавая тому часть своей внутренней силы, что тот уже начал активно разливать по площади, покрывая ей тела мертвых воинов впереди. Для него не было проблемой воскрешение какой-либо армии, как это было в книге «Мертвый Марш» о битве войска Аквина Тибфера (дедушки Кайлы) против войска Ромиллия Катесари еще во время Десятилетки. Но то касалось воскрешения только обычных людей. Для воскрешения октолимов внутренняя сила Бога Смерти должна была сначала проникнуть в их тела, пробираясь через их собственную остаточную внутреннюю силу, и напитать ей тело заново, восстанавливая его связь с душой. Обычно душа проваливалась в Бездну очень долго, по несколько дней, и за это время Зеленое Пламя в Мире Душ вполне успевало заново закрепить ее в потоке Алой Жизни, формируя личность живого существа заново из следов старой уже на самой душе. Но Белое Пламя души было всего лишь материалом, необходимым для поддержания жизни, и Чеистум вполне мог черпать ее для восстановления жизни из других источников, которых сам не видел, проводя подобную операцию почти наугад. Скорее всего, он просто хватал для этого своей внутренней силой, отражаемой Зеленым Пламенем на Мир Душ, чужие души, находящиеся к нему там ближе всего. Они от этого почти не страдали, ибо для поддержания жизни живого существа уходила лишь крупица Белого Пламени, и его объем на качестве жизни живого существа обычно мало сказывался. Только сам Бог Смерти шутливо пугался, что от соприкосновения с душами может внезапно «ожить», и потерять все свое понимание смерти. Таков был его «могильный юмор», здесь удивляться нечему.