Костя оглянулся на Великий Осколок, в основании которого сидел, закрыв глаза, Великий князь. Александр Константинович решил воспользоваться случаем и пополнить резерв. Пока он медитировал, я не уставал восхищаться этим камнем.

Здоровенный кусок неизвестной темной полупрозрачной породы имел неправильную форму, сверкал, окруженный сиянием активации, а воздух вокруг него искрился. Зрелище потрясающее, и мне было сложно оторвать взгляд от этого сосредоточия невиданной мощи.

И пусть в этом подвале оказалась примерно половина от изначального Осколка, она все равно впечатляла: здоровенная, примерно четыре на два метра, она, казалось, даже била по ушам инфразвуком. Моя родовая сила впервые за долгое время осторожно забралась поглубже и не кипятила кровь.

— Хватит пялиться, — шепнул Денисов. — Лучше проверь, как дела у связистов.

Особый отряд поддержки состоял из неодаренных. Двое «сидели на ушах», принимая отчеты от коллег из Букурешта. Еще двое координировали действия на внешних периметрах. Все располагались в дальнем конце подземелья, а их техника была окована особым металлом, уменьшавшим влияние Благодати на работу устройств. И все равно Великий Осколок фонил так, что я не представлял, как они вообще могли здесь работать.

Девушка, сидевшая за столом приема данных из Дакии, подняла на нас глаза.

— Штаб, внимание! Есть сигнал от Корфа. Император въезжает в город.

Великий князь распахнул глаза и мгновенно выпрямился.

— Началось, господа, — он окинул долгим взглядом всех собравшихся. — С этого момента все должны быть предельно сосредоточены. Ирина Алексеевна, пожалуйста, помогите мне настроить общий ментальный канал.

Хорошая идея. Благо наличие артефакта под боком давало Романову практически неисчерпаемый запас силы. Ирка подошла к Великому князю, тот протянул ей руку, словно приглашал на танец, и, закрыв глаза, девушка присоединилась к его ментальной проекции.

Костя, явно жалевший о том, что вернул халат владельцу, отбил зубами чечетку и натянул слабенькую «Берегиню», чтобы согреться.

Полностью седой, но удивительно молодой для этого явления парень оторвался от техники.

— Время двенадцать пятнадцать. Перекличка, — проговорил он в микрофон гарнитуры. — Первый рубеж, Соловей, доложите.

Он замолчал, и, видимо, услышав ответ, кивнул.

— Принято. Первый рубеж, Вьюрок, доложите…

Так он дошел до Третьего рубежа. Здесь мы были разделены на две группы: Штаб и Переход.

— Третий рубеж, Переход. Пангеев, доложите.

Мы напряженно замолчали. Седой связист медлил, но затем все-таки кивнул.

— Принято. Штаб — аналогично. Конец переклички.