В следующую секунду я получаю пинок по голове, сильно смягченный шлемом, и вцепляюсь в гаусс двумя руками, не позволяя Бубнову его отобрать, но в физическом плане мы несравнимы – он, как будто издеваясь, вырывает ствол и отходит назад, но тут его скручивает кашель.

Это один из самых жутких кашлей, который я слышал в своей жизни. Громкий, перебивающий пургу, хрипящий – люди, которые так кашляют, наверное, уже написали завещание. Изо рта Бубнова вылетают капли крови, он пытается побороть приступ, но именно эта передышка позволила мне встать, выхватить короткий тычковый нож и броситься на бывшего капитана, метя в шею. Тот, не переставая кашлять, одним движением вскинул ствол, направив мне его прямо в лицо. Я вижу, как он жмёт на кнопку… и ничего не происходит. Я расстрелял весь боезапас до того, как Бубнов отобрал ствол.

Он успевает слегка сместиться, но не остановить мою руку. Короткое лезвие вонзается на пару сантиметров в шею, где его и останавливает рука капитана. Финальным усилием дёргаю клинок, прорезая ещё сантиметр кожи, после чего меня отталкивает удар в грудь.

Попадание картечного заряда Бубнова не прошло бесследно – я чувствовал, как некоторые картечины, пробив уничтоженную кинетическим револьвером броню, увязли в мясе. Горячая кровь вытекала из свежих отверстий, пропитывая одежду. Я срезаю лямки бронежилета и откидываю его в сторону. Больше он мне не поможет.

Снова бросаюсь в бой, но Бубнов, выхватив боевой нож, который я в последний раз видел во время подготовки к штурму базы Ангела, резко прочерчивает линию, рассекая мне кисть. Впрочем, тычковый нож не так просто потерять, в отличие от обычного. Жаль, что рука была и так травмирована, и пальцы сами разжались. Пытаюсь подхватить клинок, но Бубнов тут же отгоняет меня резким выпадом.

– Что ещё осталось? – спрашивает он меня свистящим голосом.

Я достаю чётки, надеваю их на руку. Бубнов усмехается. Впрочем, улыбка его гаснет, когда я достаю заточку с обмотанной серебряной проволокой рукояткой.

– Сколько у тебя этих сраных ножей? – устало спрашивает Бубнов.

Желания отвечать нет. Кажется, это конец. Я теряю силы быстрее, чем он, если сейчас не получится убить Бубнова, то убьют меня. Остаётся последнее средство. Всё, что нужно сделать – поймать его нож своим животом и не дать вытащить лезвие, одновременно нанеся удар заточкой в шею. Кажется, мой прошлый тычок не достал всего немного до артерии, но сейчас я обязан попасть.

Вдруг раздаётся жуткий гул, волна воздуха обдаёт нас, сметая принесённый пургой снег с пола развороченного отсека. Над нами зависает корабль в форме мутировавшего баклажана.