Впрочем, на следующее утро Леса обнаружила на столике рядом со своей постелью подарок – великолепный прямой меч в красных кожаных ножнах, перекрещенных серебряной лентой. Меч был похож на те, что использовали сами валькирии, но их клинки имели закруглённые концы, наподобие заточенной лопатки, а здесь конец был острый, да ещё и усиленный продольными двусторонними рёбрами. Клинок, полированный до зеркального блеска, имел двойные долы с двух сторон, между которыми тоже выступало невысокое треугольное в сечении ребро жёсткости.

Мастер, изготовивший этот меч, пожертвовал его лёгкостью в пользу прочности. Впрочем, Леса, взвесив оружие на руке, не нашла его чрезмерно тяжёлым. Тяжелее, чем она привыкла, но вполне приемлемо. Рукоять была полуторной, что давало простор для движения кистью и позволяло, в случае необходимости, взять оружие в две руки. Перекрестье небольшое, прямое и украшено какими-то рунами, значение которых Леса не понимала. Оголовье смахивало на цветок лотоса с отверстием посередине, в которое был вставлен крупный рубин. Странное украшение, значение которого девушка поняла лишь много времени спустя.

Когда она взялась за витую костяную рукоять, то поняла, что меч «лёг в руку». Оружие было словно специально для неё сделано, прекрасно сбалансировано и подогнано под кисть, так что каждый палец сразу находил своё место, и ничто не мешало ладони.

Теперь Леса по несколько часов вращала меч, делала выпады, отражала удары невидимого противника, рубила и колола. Она скучала по привычной маминой катане, но этот красавец ей нравился с каждым днём всё больше и больше! Она, даже укладываясь спать, стала класть его рядом с собой, и иногда обнимала во сне, принимая за что-то ещё или кого-то…

Однажды, когда валькирии в очередной раз навестили её, она снова пожаловалась предводительнице на одиночество. Та в ответ огорошила её предложением:

– Если хочешь, мы доставим тебе сюда опытного любовника. Только скажи, какие мужчины тебе больше нравятся.

Тогда охотница со смехом отвергла это предложение, а теперь жалела, что отказалась сразу. Что, собственно, она теряла? Её любовь осталась где-то там, в другом мире, куда, возможно ей не доведётся вернуться. А это означало, что Зиг и Рарок рано или поздно превратятся в воспоминания и станут, (уже стали), недосягаемой мечтой. Так что же, ей предстоит состариться здесь в одиночестве? Она ведь не валькирия, время для неё идёт, как для всех людей, и как-то глупо тратить его на одни воспоминания.

В общем, после долгих размышлений, она решила – буде ещё зайдёт такой разговор, она согласится на предложение девы-воительницы завести себе здесь друга. (А может нескольких, чтобы был выбор? Нет, с этим не стоит торопиться, хватит пока одного.)