– Или несколько машин, – продолжал развивать свою мысль Галль. – Мы с ребятами много думали над тем, что из себя представляют монстры, и пришли к выводу, что они не твари созданные Богом Отцом, но и не демонические создания, ведь они из плоти и крови и даже имеют признаки самцов и самок, хоть и не размножаются.

Михал мог подтвердить, что это действительно так. А не размножались монстры по весьма простой причине – они не делились на пары. Мантикоры, например, всегда были самками, паукони – самцами. Зомбаки, все, как один были мужского пола, а вот скорпиовцы – женского. И так обстояло со всеми известными монстрами. Только сморкачи не имели явных половых признаков. Ах, да – всякую мелочь, вроде той кусачей помеси ежа и мячика, редко кто рассматривал на предмет принадлежности к тому или иному полу.

Как и среди обычных живых существ, обитающих на Земле, контакты между различными видами были исключены, либо не давали потомства, вот и нет размножения.

– Так кто же их создаёт? – спросил Михал.

– Люди, – ответил Галль. – Те, кто создал вот это.

Он указал на геометрический хаос, всё вырастающий по мере приближения к нему колонны машин.

– И как они это делают?

– Не знаю, – честно ответил Галль. – Посмотрим.

Ну да, за этим они сюда и приехали. Михал вгляделся в то место, откуда выходили монстры. Это выглядело, как прямоугольная щель в стене, длиной с Междустенье, похожая на приоткрытый рот. Щель располагалась внизу громадного барабана, несколько выдвигавшегося из общей массы прочих фигур. Там же начиналась дорога, по которой шествовали монстры и по которой сюда явились сейчас люди.

– Посмотрим, – согласился Михал. – И если я найду того кто это делает, то скажу ему пару ласковых!

Галль против этого не имел возражений.

Глава 110. Вы такой замечательный!

Глава 110. Вы такой замечательный!

– Инци, прости меня, ибо я согрешил!

Руфус стоял на коленях на гладком мраморном полу в одной из ниш длинного коридора Главного банка торговых гильдий. На этом этаже было полно просторных свободных помещений, но он выбрал для молитвы именно этот закуток.

Здесь редко кто появлялся, поэтому молодой священник мог рассчитывать на уединение. Впрочем, дело было не в уединении, как таковом, а в удалённости этого места от помещения в котором сейчас находилась Гюрза. Вблизи неё Руфус не мог быть уверенным в искренности своего обращения к Инци.

Кризис миновал, и девушка шла на поправку. Но боли были ещё слишком сильны, и она, по-прежнему, была вынуждена принимать обезболивающее. А Руфус, по-прежнему, вынужден был выслушивать её откровения, от которых она сама приходила в ужас и прятала в ладонях лицо, когда действие лекарства проходило.