Да, в этом гнезде совсем не было взрослых особей, зато было полно малышни. Мантикоры-мальчики, мантикоры-девочки. Монстр, в которого Михал только что целился, был – мантикора-девочка. На вид, (по человеческим меркам), ей было около четырёх лет, не больше. Все дети, (или правильнее было называть их детёнышами?), были здесь в возрасте от двух до семи лет. Где помещались младшие и старшие их братья и сёстры, пока было неясно.

Умчавшееся в заросли корней маленькое создание, несмотря на всю свою необычность, было очень красиво! Её новенький блестящий панцирь переливался голубыми и зелёными тонами с перламутровым отливом. Кончики ног и клешней, а также небольшая булава на хвостике, с пупырышками вместо шипов, были розовыми металлического оттенка. И из всего этого торчала смешливая белокурая девчоночья головка, с нежными щёчками, голубенькими глазками и неполным набором молочных зубов. Как, скажите, в такое можно было выстрелить?

Эти создания и вели себя, как дети – бегали вприпрыжку, что-то верещали, смеялись, (в отличие от взрослых мантикор они умели смеяться и улыбаться по-человечески), рылись в корнях, что-то там выискивая, и плакали, если причиняли себе боль. На людей они смотрели с удивлением, но без страха и ненависти, и совершенно не пытались на них нападать.

– Наверное, это место для выращивания молодняка до определённого возраста, – заключил сэр Галль. – Они рождаются где-то ещё, потом попадают сюда и растут, пока не приходит время менять место жительства.

– У них тут есть парни! – сказал Михал, вешая свой дробовик на плечо. – Ты когда-нибудь видел среди мантикор мужиков?

– Никогда, – ответил Галль. – И детей их никогда не видел.

– А ещё, не было такого, чтобы мантикора человека сожрать не пыталась, – вставил Зубр, а остальным осталось лишь с ним согласиться.

Правда Михал тут же вспомнил один такой случай – залитый кровью песок, застывшие трибуны Большого цирка, и две огромные взрослые мантикоры, глядящие в упор на двенадцатилетнего Руфуса. Тогда они не только не тронули его сына, но и убрались восвояси, чем удивили и потрясли весь Торговый город, что вызвало у его не слишком суеверных жителей интерес к инцианству, а впоследствии и создание первой общины.

Дело в том, что всем доподлинно было известно – мантикоры никогда не отступают и никогда не спасаются бегством. Они либо рвут человека на части, либо погибают сами. Эти твари разумны, но безжалостны, и не ведают страха.

До сих пор никому не удавалось приручить мантикору или хотя бы достаточно долгое время содержать её в неволе. Поймать этого монстра можно было только, застав врасплох, но, будучи пленённой, мантикора переставала есть и через некоторое время, (от двух месяцев до полугода), умирала с гордой улыбкой, презрительно поглядывая на своих поработителей. То, что сделал тогда на арене Руфус, было настоящим чудом, а здесь в гнезде юных мантикор чудеса поджидали разведчиков на каждом шагу.