Стучали не долго, потом открыли ключом, видимо у охраны микрорайона нашего были ключи от всех квартир, странно, готовились к чему-то похожему? Топот тяжелых ботинок по всей квартире, открывание дверей, видимо проверяют, в кладовку тоже открыли, но ни чего не проверили, так фонариком посветили, было видно сквозь щель, ушли. Послышался снова этот железный лязг. Не понятно от чего этот звук, как будто пробили дверь или стену, чем-то металлическим.

Подождала еще минут пять и вылезла с Русланом на руках, странно, что ребенок в два года не проронил ни звука. Руки и ноги затекли, еле-еле разжала. Руслан встал на ноги, но прицепился ко мне, отходить не хотел.

–Дети выходите, только тихо, сейчас я отодвину коробки, сможете выбраться, – сказала я в полголоса. Помогла им и сразу зашипела, чтобы не шумели, они же уже решили попрыгать, побегать.

–Телефоны у всех выключены? По ним нас можно отследить. – Говорю. Папе позвоним на трассе, когда двигаться будем, если выберемся. Мне еще за младшей сестрой надо заехать, хотя она не больше моего старшего сына, даже младше на год, мама поздно родила. Мама доберется пешком часа через полтора, ждать нет смысла, если вообще доберется, все перекрыто, всех на улице хватают, а если прятаться идти, то точно за полтора часа не дойти. Машина у них на стоянке, но на ней не уехать, везде кордоны с военными стоят. Папа неизвестно где, у него завод военный, их, возможно, всех сразу перекрыли, если наши офисы ни кому не нужны, то военные точно все окружили одновременно. Возможно охрана завода, сама и перекрыла.

Подошла тихонько к окну, выглянула из-за занавески, как хорошо, что у нас первый этаж, всех уводили к большим грузовикам и автобусам, выборочно, потому-что кого-то отпускали. Давали значки какие-то и отпускали. Сейчас понимаю, что это утопия голосовать по телефону, все знают, как ты и за кого проголосовал. Даже стариков научили голосовать, но они то, точно за новую власть проголосовали, им же надо повышение пенсии и все, остальное их не волнует.

Дернула входную дверь, не открывается. Посмотрела на соседнюю, напротив, и увидела металлический запор, опечатали, чтобы ни кто не открыл. Понятно, будем выбираться ночью, когда будет темно, хорошо, что свет отключили, везде камеры. Микрорайон у нас новый, красивый, ухоженный, безопасный, камеры на каждом шагу. А вдруг свет дадут? Как выйдем? Все ведь увидят? Будем на авось надеяться, у нас ведь свет отключат, а включить не спешат.

Муж доберется, успеет до дома, если его не схватили, но кому он нужен на стройке то, думаю, тоже понял, что к чему? Но он вообще за городом, может сразу поедет в деревню, он же тоже разговор про апокалипсис слышал, но, наверное, поведет себя, как мужчина и поедет за нами, лучше бы не ехал, волнуется, телефоны все недоступны сейчас. Интересно, что сейчас сестра еще одна моя – Вероника с Толиком делают, им хорошо, они оба дома, дочь их тоже дома, она еще в декрете, а Толик в ночь работает, думаю, они уже в деревне, у нее особое чутье, она вообще все замечает, не то, что я, в последний момент.