Поэтому Хан приземлился на поверхности Миндора, поставив «Сокол» прямо на покрывшемся трещинами поле сражения, расстелил одеяло и устроил Лею как можно удобнее. Чубакка по соображениям приличия остался в кабине, наблюдая за людьми через транспаристаль. Вуки понимал, что в такие моменты уединение ценимо как никогда.
Хан оставался рядом с Леей, пока её припадок не сошёл на нет. Оставался рядом, когда девушка покрылась чёрными сгустками плавлеита, который стекал с неё на одеяло. Оставался рядом в то время, как землетрясение только усиливалось, а смертоносное солнце готовилось взойти над горизонтом.
Он останется с ней и тогда, когда планета, наконец, взорвётся.
Какая горькая ирония судьбы. Лея так сильно страдала от того, что ей пришлось наблюдать за гибелью родного мира. А теперь она сама погибнет такой же жестокой смертью, как и её семья, как весь её народ.
«Вот почему, — мелькнула мысль, — её лучше не будить».
Но как всегда некстати у Силы вновь проявилось это премерзкое чувство юмора. Зашевелилась Лея, и её веки принялись подрагивать.
— Хан?.. — первым делом позвала девушка.
— Я здесь, Лея. — Он ощущал, как ещё немного — и сердце разорвётся. — Я тут, рядом.
Её ладонь нащупала его руку.
— Так темно…
— Верно, — согласился Хан. — Хотя солнце вот-вот встанет.
— Нет… не здесь. А там, где я побывала. — Она глубоко вдохнула и медленно-медленно выдохнула. — Было так темно, Хан. Такая густая и долгая темень, что я даже не могла вспомнить себя. Я ничего не могла вспомнить.
Её глаза открылись, и их взгляды пересеклись.
— Кроме тебя.
Хан сглотнул комок, вставший поперёк горла, и легонько сжал её ладонь. Он не мог издать ни звука.
— Как будто… как будто ты был со мной, — продолжала тем временем Лея. — Ты был всем, что у меня оставалось… и больше мне ничего и не требовалось.
— Теперь-то я точно с тобой. — Голос Хана был хриплым, нетвёрдым. — Мы вместе. И всегда будем вместе.
— Хан… — Лея резко села и провела рукой по глазам. — У тебя найдётся что-нибудь поесть?
— Что? — переспросил Хан.
— Я голодна. Есть какая-нибудь еда?