— Кто шёл за мной? — лицо Короля исказилось, гримаса гнева сменилась столь же гротескной и преувеличенной маской пренебрежения. И это, неожиданно, очень ему подходило. Именно такое выражение делало словно мраморные черты его лица вновь подвижными и живыми. — Что бы ты понимал… Они — никто, весь этот мир — лишь пустышка, в котором лишь я настоящий и живой! Даже ты, частичка моих души и сознания — лишь бледная тень реальности! Даже если я расскажу, зачем, ты всё равно не поймёшь, потому что твой разум ограничен рамками этого мира! Никто не поймёт!

— Как-то это по-моему слишком самоуверенно, не считаешь? Да, ты попал сюда из другого мира, что делает тебя по-своему уникальным, но…

— Ха! — презрение в его голосе можно было черпать ложкой, — ну давай проверим, насколько ты отличаешься от остальных болванчиков!

То, что произошло дальше, было куда более странным, чем едва ли всё, что со мной когда-либо происходило. Король открыл рот и я отчётливо понял, что он сейчас действительно что-то говорит, объясняет свои мотивы и раскрывает тайну, преследовавшую меня уже не первый год. Вот только я не мог разобрать ни слова. И не потому что потерял слух, его голос по-прежнему звучал в ушах, но слова потеряли всякий смыл. Это даже словами было невозможно назвать, словно Король вдруг за секунду деградировал до стадии обезьяны и теперь просто орал, мычал, вопил и ухал. На самом деле набор звуков был куда разнообразнее, но вот каким животным они принадлежат, я уже вообще не имел представления. Примерно то же самое произошло с движениями его губ, по которым можно было попытаться прочитать сказанное. И даже энергетические волны, содержащиеся в любой речи и позволявшие хотя бы примерно считать смысл сказанного, превратились в какую-то дичайшую какофонию. Спустя пару минут он замолчал, а через пару секунд уже своим обычным голосом спросил:

— Ну как, что-нибудь понял?

— Что ты со мной сделал? — я мотнул головой, пытаясь вытряхнуть из черепушки остатки воплей и визгов. — Что это была за магия?

— Никакой магии, — Король, вновь почувствовавший своё превосходство над ситуацией, вернулся к хладнокровному и чуть высокомерному поведению. — Просто ты, как и все остальные — пустышка. И то, что в этой пустоте есть минимальная искорка настоящего, ситуацию не исправляет. Так что просто смирись с этим и отдай себя мне. Я должен вернуться к жизни, чтобы наконец-то всё закончить!

— Чёрта с два, ублюдок! — огрызнулся я, чувствуя, как тянутся ко мне щупальца его энергии, справиться с которыми было выше моих сил. Но сдаваться было нельзя ни в коем случае. Иначе всё, что меня будет ждать — это забвение.