— Не бойся, справлюсь, — ответил я и развернулся в кресле, чтобы следить за «орионом». И вовремя.

Мы как раз проскочили незаметный поворот с трассы на грунтовку, уводящую в лес. Скорее всего, эта дорога осталась с тех времен, когда здесь прокладывали шоссе. То ли объездная, то ли еще для каких нужд. Но случилось так, что именно отсюда вылетел тяжелый грузовик. Что он делал в подлеске — только небесам известно. Мы успели его проехать, а водителю «ориона» не хватило времени сориентироваться из-за разросшегося по обочине кустарника. Когда тупоносая кабина грузовика показалась перед легковушкой, та попыталась уйти от столкновения, но при резком торможении ее занесло под колеса. «Орион» со смятым капотом откинуло назад, пару раз прокрутило на дороге и выбросило на обочину.

— Ничего себе! — выдохнул Захар, заметив произошедшее в зеркале, и начал сбавлять скорость. Кажется, захотел помочь, а может, и другие идеи появились.

— Газуй! — приказал я, догадываясь о неслучайности происшествия. Пианист о чем-то подобном намекал. — Даже не останавливайся!

— Понял, — сразу подобрался десятник, и до места встречи ехал сосредоточенно и молча.

Придорожное заведение с незамысловатым и даже скучным названием «Пельменная» оказалось простым деревенским домом из бруса, с широкими окнами и резным нарядным крыльцом, возле которого стояла пара легковых машин и мотоцикл. На перилах сидела трехцветная кошка и жмурилась под ярким весенним солнцем. Ветерок играл ее пушистой шубкой, и казалось, мурлыке это очень нравилось.

Она даже не насторожилась, когда я поднялся по крыльцу и прошел мимо нее (Захар остался во внедорожнике) и шутливо провел от ушей до хвоста ладонью. Кошка приподнялась, мяукнула и снова вернулась в свое умиротворенное состояние.

Внутри помещение оказалось довольно милым. Занавески на окнах, цветы в горшках, самодельные столики на причудливых ножках, лавки; справа небольшая гардеробная, где можно оставить свою одежду. Справа с плавными изгибами барная стойка, и за ней невероятно занятой молодой парень протирает бокалы.

— Верхнюю одежду снимайте, пожалуйста, — он едва взглянул на меня и снова занялся увлекательным делом.

В пельменной было немноголюдно. Семейная пара с тремя детьми, пожилая чета и одинокий мужчина в вязаном свитере за дальним столиком. Он сидел ко мне спиной, и чтобы увидеть его лицо, мне пришлось дойти до него и сесть напротив него. Вряд ли Пианист обзавелся семьей и приехал вместе с нею для важной встречи. В душе ворохнулось детское ощущение обмана, что это не Жарох.