Честно говоря, голова кружится, и я не могу толком разобрать, что происходит, мысли летят кувырком, и единственное, что я чувствую — усталость. А ещё меня трясло, всё тело знобило…

— Сейчас отключусь, наверное…

— Держись, слышишь, тебе надо…

Ты и держись.

Это было обидно… только…

Только сейчас я заметил, что сижу на ком-то, и к моему глубочайшему разочарованию, это не девушка. И лица не видно.

Я осторожно взялся за камень, и… меня вдруг пробило судорогой, не сильной, но я случайно сделал шмяк. Посмотрел, откуда этот булыжник торчит, и от шмяк мне стало немного хреново.

Осторожно поднявшись не без помощи девушки, которая всё причитала у меня под боком, упрашивая вести себя спокойнее, я огляделся. Странно, не помню, чтобы был в лесу… И чел какой-то лежит.

— Кто он? — я посмотрел на девчонку, но та покачала головой. Голос словно проводил наждачкой по горлу, да и само состояние было как после пьянки. Пришлось поднять голос. — Кто он?

— Я… не понимаю тебя.

— В смысле ты не понимаешь? Я же тебя на родном языке спрашиваю, кто он? И ты кто?

— Юнксу, я не понимаю, что ты говоришь, — она лепетала так, что мне даже стало её жаль, да только…

— Меня зовут Инал. Инал Штирленко. А ты кто, Ути-Пути-Тян?

— Юнксу, приди в себя, если у них есть табличка жизни, очень скоро они узнают, что ты его убил, — девчонка чуть ли не в истерике билась, оглядываясь по сторонам.

— Он разве не сам упал? Я точно помню, что он упал сам… несколько раз… головой на камень… это не спишут на несчастный случай, да?

Блин, плохо. И грустно.

Я окончательно потерял какие-то силы сопротивляться надоедливой занозе, которая отвела меня к дереву, по стволу которого я сполз, пока не сел. Голова пульсировала, виски болели, а ещё тошнило так сильно, что хотелось помереть. В глазах и вовсе была светодискотека — всё то темнело, то становилось ярче, будто солнце тухло и разгоралось, тухло и разгоралось…

Меня бы от подобного вырвало, но в животе уже было пусто. А ещё меня всего трясло так, что хотелось помереть.

Я поднял взгляд и…

— Ох мать твою… — пробормотал я, глядя на труп перед собой, и едва не блеванул здесь же.