— Мой? — взглянула она на меня, после чего задумалась. — Я… я уже и не помню, по правде говоря.

— Врёшь же.

— Правда не помню. Мне сколько лет уже, — усмехнулась она. — Сколько лет я жила и в десятки раз больше существовала уже будучи духом, запертая в той пещере.

— Значит, всё, что говорила Чёрная Лисица, правда?

— Я думаю, ты уже знаешь ответ, — с грустью заметила она.

— И всё же я хочу услышать правду от тебя, — настоял я. — Она знает о тебе из детских историй и сказок, где детишек пугают проклятой Уню Люнь Тю. А как на самом деле?

— Но они недалеки от правды, Юнксу, — Люнь посмотрела на стену, но выглядело так, будто она видит куда дальше, сквозь неё. — Великая и ужасная целительница Уню Люнь Тю, дарящая жизнь и смерть.

— И в чём ты провинилась?

— Провинилась? — улыбнулась она. — Это сложно назвать «провинилась», Юнксу. Скорее виновна. Знаешь, когда-то давно была война, не страшнее других, но и не милосерднее. И я воевала вместе с другими четырьмя мастерами. И за то время успела сделать много страшных вещей. Я убивала, пытала, участвовала в казнях — делала всё то, что противоречит моему дару, и не чувствовала раскаяния.

— Но ты же…

— Глупая? Несмышлёная? — усмехнулась она с гримасой боли. — И это, наверное, самое страшное, ведь ума мне не хватило, чтобы всё осознать. Я была одарённой, получила свою силу настолько просто, что даже не задумывалась, что это за дар и насколько он ценен. Я не понимала, как должна им распоряжаться, и всегда считала себя особенной, а других людьми сорта, лишь пылью под ногами… Мне было весело, всё было будто игра, и я чувствовала вседозволенность и безнаказанность. Сила, любая — она развращает, и чем больше её у тебя, тем сложнее удержаться от соблазна навязать своё мнение другим. И уже не ты контролируешь силу, а сила контролирует тебя. Тебе хочется всё больше, больше и больше…

Люнь вздохнула.

— Я была дурой. Я хотела больше власти, больше сил, я хотела быть… самой вечностью. И из-за этого погубила жизней столько, что кажется, будто вся моя прошлая жизнь была наполнена лишь смертью. Великий мастер исцеления, который отобрала жизней больше, чем самая страшная эпидемия. А потом… А потом меня поймали и заточили в глубине пещер, подарив ту самую вечность. Моё имя прокляли, меня велели забыть навеки.

— Но если ты такое зло, почему тогда тебе отстроили храмы? Как так получилось?

— У… у меня было много времени обдумать своё поведение, — слабо улыбнулась она. — Закованная в цепи, что прочнее реальности, запертая барьером, что выдержит натиск самих скал, сидела года напролёт в пещере.