* * *

– Господин рыцарь, – услышал я тихий голос мага, о котором уже успел позабыть, – вам сейчас лучше поспать. Завтра с утра я вновь навещу вас.

Кудесник направился к двери, захватив с собой фонарь.

– Как тебя зовут, мой целитель? – спросил я сквозь внезапно нахлынувшую на меня дрему.

– Инельмо Великий. Главный маг высокородного принца Оттона фон Гогенштауфена.

– Благодарю тебя, Инельмо. Что бы ни произошло завтра, спасибо тебе за заботу.

Он кивнул головой и стал подниматься по лестнице. Героически борясь со сном, я снова вернул контакт.

Большущая серая крыса, волоча за собой длинный голый хвост, безо всякого смущения наступала на отважного воителя Рейнара Л'Арсо д'Орбиньяка. Ее дергающийся нос с вопиющей наглостью обнюхивал моего друга.

– Терпеть не могу крыс! – прошипел Лис и ловким шлепком сшиб отвратительное создание с балки. Крыса, пронзительно завизжав, шмякнулась у ног принцессы. Ее высочество издала звук, от которого едва не треснули могучие стены Трифеля, и птицей взлетела на табурет.

– Проклятие! – выругался Лейтонбург. Крыса стартовала с четырех лап и скрылась в темном углу кабинета.

– Все в порядке, дорогая. – Оттон протянул руку испуганной супруге, стоявшей на табурете. – Она убежала. Пойдем, я провожу тебя.

* * *

– Лис, я надеюсь, у тебя все будет в норме? Если ты не возражаешь, я немного посплю. День был тяжелый, а тут еще этот Инельмо что-то наколдовал.

– Да, пожалуйста, Капитан, спокойной ночи.

«Инельмо Великий, – подумал я, засыпая. – Это ж надо так прозвать бедолагу! Стоп! Почему Инельмо, когда Арним?» – но это было уже во сне.

* * *

…Леденящий душу вой и бряцание цепей раздались где-то совсем рядом. «В этом доме мне не дадут поспать, меня здесь не любят, со мной здесь не считаются, – возмущенный бесцеремонностью нового визита, подумал я. – Ничего, попробую не обращать внимания».

Завывания и звон цепей приблизились, стали настойчивее. «Видимо, здесь думают, что у меня плохой слух». Кто-то явно пытался привлечь мое внимание.

– Ну и в чем дело? – недовольно произнес я, открывая глаза.

Призрачная фигура, облаченная в саван, увешанная цепями, как новогодняя елка – гирляндами, уныло маячила под потолком моей, с позволения сказать, спальни. Фигура разразилась адским хохотом и новыми завываниями.